Выбрать главу

М. В. Ломоносов

Из стихотворений Михаила Васильевича Ломоносова (1711–1765) особую известность в качестве песен (кантов) приобрели: переложение псалма 14 («Господи, кто обитает…»), псалма 145 («Хвалу всевышнему владыке…») и перевод анакреонтического стихотворения «Ночною темнотою…». Кроме того, в рукописных песенниках XVIII века встречаются: «Утреннее размышление…», «Вечернее размышление…» и другие стихотворения. Так, в рукописный сборник, датируемый 1769 годом (хранится в Государственном историческом музее в Москве), включен целый цикл произведений с указанием имени Ломоносова (псалмы, «Ода, выбранная из Иова», «Утреннее» и «Вечернее» «размышления»), «Утреннее размышление» без имени автора вошло также в «Письмовник» Н. Г. Курганова (1769). Ни одно стихотворение Ломоносова при его жизни профессиональным композитором положено на музыку не было; лишь несколько строф из его од 1742–1761 годов прозвучали в 1790 году в спектакле «Начальное управление Олега» (либретто Екатерины II, музыка В. А. Пашкевича, Дж. Сарти и К. Каннобио; тексты Ломоносова — с музыкой Сарти). Несмотря на это, названные стихотворения Ломоносова с музыкой неизвестных композиторов уже в XVIII веке проникли в демократическую среду. Его переложения псалмов исполнялись народными бродячими певцами даже в первой половине XIX века. Из приписываемых Ломоносову стихотворений особенной популярностью в музыкально-поэтическом быту пользовалось «Молчите, струйки чисты…», процитированное впервые поэтом в «Риторике» (см.).

26* Ночною темнотою Покрылись небеса, Все люди для покою Сомкнули уж глаза. Внезапно постучался У двери Купидон, Приятный перервался В начале самом сон. «Кто так стучится смело?»— Со гневом я вскричал; — «Согрей обмерзло тело, — Сквозь дверь он отвечал. — Чего ты устрашился? Я — мальчик, чуть дышу, Я ночью заблудился, Обмок и весь дрожу». Тогда мне жалко стало, Я свечку засветил, Не медливши нимало, К себе его пустил. Увидел, что крилами Он машет за спиной, Колчан набит стрелами, Лук стянут тетивой. Жалея о несчастье, Огонь я разложил И при таком ненастье К камину посадил. Я теплыми руками Холодны руки мял, Я крылья и с кудрями Досу́ха выжимал. Он чуть лишь ободрился, «Каков-то, — молвил, — лук? В дожде, чать, повредился», И с словом стрел ил вдруг. Тут грудь мою пронзила Преострая стрела И сильно уязвила, Как злобная пчела. Он громко засмеялся И тотчас заплясал: «Чего ты испугался? — С насмешкою сказал, — Мой лук еще годится: И цел и с тетивой; Ты будешь век крушиться Отнынь, хозяин мой». 1747 27. Преложение псалма 145* Хвалу всевышнему владыке Потщися, дух мой, воссылать: Я буду петь в гремящем лике О нем, пока могу дыхать. Никто не уповай вовеки На тщетну власть князей земных: Их те ж родили человеки, И нет спасения от них. Когда с душею разлучатся И тленна плоть их в прах падет,— Высоки мысли разрушатся И гордость их, и власть минет. Блажен тот, кто себя вручает Всесильному во всех делах, И токмо в помощь призывает Живущего на небесах, Несчетно многими звездами Наполнившего высоту И непостижными делами Земли и моря широту. Творящего на сильных нищу По истине в обидах суд; Даящего голодным пищу, Когда к нему возопиют. Господь оковы разрешает И умудряет он слепцов, Господь упадших возвышает И любит праведных рабов. Господь пришельцев сохраняет, И вдов приемлет и сирот. Он грешных дерзкий путь скончает, В Сионе будет в род и род. 1747