АЛЁХА
Нам вчера прислали из рук вон плохую весть.
Нам вчера сказали, что Алёха вышел весь.
Как же так, он Наде говорил, что пофартит.
Что сыграет свадьбу, на неделю загудит.
Но не видать девахе этот свадебный кутёж.
Потому что в драке налетел на чей-то нож.
Потому что плохо, хоть не в первый раз уже
Получал Алёха дырки новые в душе.
Для кого ж он душу, как рубаху, залатал —
Чтоб его убила в пьяной драке сволота?
Если б всё в порядке мы б на свадьбу нынче шли.
Но с ножом в лопатке мусора его нашли.
Что ж, поубивается девчонка, поревёт.
Что ж, посомневается и слёзы оботрёт,
А потом без вздоха отопрёт любому дверь.
Ничего, Алёха, всё равно тебе теперь.
Мы его схороним очень скромно — что рыдать?
Некому о нём и похоронную послать.
Потому — никто не знает, где у Лёхи дом.
Вот такая смерть шальная всех нас ждёт потом.
В ТОТ ВЕЧЕР Я НЕ ПИЛ, НЕ ЕЛ
В тот вечер я не пил, не ел,
Я на неё вовсю глядел,
Как смотрят дети, как смотрят дети,
Но тот, кто раньше с нею был,
Сказал мне, чтоб я уходил,
Сказал мне, чтоб я уходил, что мне не светит.
И тот, кто раньше с нею был,
Он мне грубил, он мне грозил,
А я всё помню, я был не пьяный.
Когда ж я уходить решил,
Она сказала: «Не спеши».
Она сказала: «Не спеши, ведь слишком рано».
И тот, кто раньше с нею был,
Меня, как видно, не забыл.
И как-то в осень, и как-то в осень
Иду с дружком, гляжу — стоят.
Они стояли молча в ряд,
Они стояли молча в ряд, их было восемь.
Со мною нож, решил я — что ж,
Меня так просто не возьмёшь,
Держитесь, гады, держитесь, гады!
К чему задаром пропадать,
Ударил первым я тогда,
Ударил первым я тогда, так было надо.
Но тот, кто раньше с нею был,
Он эту кашу заварил
Вполне серьёзно, вполне серьёзно.
Мне кто-то на плечи повис,
Валюха крикнул: «Берегись!»
Валюха крикнул: «Берегись!» — Но было поздно.
За восемь бед один ответ,
В тюрьме есть тоже лазарет,
Я там валялся, я там валялся.
Врач резал вдоль и поперёк,
Он мне сказал: «Держись, браток».
Он мне сказал: «Держись, браток». — И я держался.
Разлука мигом пронеслась,
Она меня не дождалась,
Но я прощаю, её прощаю.
Её, конечно, я простил,
Того ж, кто раньше с нею был,
Того, кто раньше с нею был, я повстречаю.
Её, конечно, я простил,
Того ж, кто раньше с нею был,
Того, кто раньше с нею был, не извиняю.
Я ЛЮБИЛ И ЖЕНЩИН И ПРОКАЗЫ
Я любил и женщин и проказы,
Что ни день, то новая была.
И ходили устные рассказы
По району про мои любовные дела.
И однажды как-то на дороге
Рядом с морем — с этим не шути —
Встретил я одну из очень многих
На моём на жизненном пути.
А у ней широкая натура,
А у ней открытая душа,
А у ней отличная фигура,
А у меня в кармане ни гроша.
Потому что ей в подарок кольца,
Кабаки, духи из первых рук.
А взамен — немного удовольствий
От её сомнительных услуг.
— Я тебе, — она сказала, — Вася,
Дорогое самое отдам.
А я сказал: «За сто рублей согласен,
А если больше — с другом пополам».
Женщины, как очень злые кони —
На дыбы, закусят удила.
Может, я чего-нибудь не понял,
Но она обиделась, ушла.
А через месяц улеглись волненья,
Через месяц вновь пришла она.
У меня такое ощущенье,
Что её устроила цена.
ТВЕРДИЛ ОН НАМ
Твердил он нам: «Моя она, моя!»
Да ты смеёшься, друг, да ты смеёшься.
Уйди, пацан, ты очень пьян,
А то нарвёшься, друг, гляди, нарвёшься.
А он кричал: «Теперь мне всё одно,
Садись в такси, поехали кататься,
Пусть счётчик щёлкает, пусть, всё равно
В конце пути придётся рассчитаться.»
Не жалко мне таких парней.
Ты от греха уйди, — кричу я снова.
А он ко мне, и всё о ней:
А ну ни слова, гад, гляди, ни слова.
Ударила в виски мне кровь с вином,
Но также продолжая улыбаться,
Ему сказал я тихо: «Всё равно
В конце пути придётся рассчитаться».
К слезам я глух и к просьбам глух,
В охоту драка мне, ох, как в охоту.
И хочешь, друг, не хочешь, друг,
Плати по счёту, друг, плати по счёту.
А жизнь мелькает, как в немом кино,
Мне хорошо, мне хочется смеяться.
А счётчик щёлкает и щёлкает, и всё равно