И это мне больно, ей-Богу,
Поэтому я, не проходит и дня,
Бью больно и долго,
Прошу не судить меня строго.
Бью больно и долго,
Но всех не побьёшь, их ведь много.
ПОПУТЧИК
Хоть бы облачко, хоть бы тучка
В этот год на моём горизонте.
Но однажды я встретил попутчика,
Расскажу про него, знакомьтесь.
Он спросил: «Вам куда? До Вологды?
Ну, до Вологды — это полбеды».
Чемодан мой от водки ломится,
Предложил я, как полагается:
«Может, выпить нам, познакомиться,
Поглядим, кто быстрей сломается».
Он сказал: «Вылезать нам в Вологде,
Ну, а Вологда, это вона где».
Я не помню, кто первый сломался,
Помню, он подливал, поддакивал.
Мой язык, как шнурок, развязался,
Я кого-то ругал, оплакивал.
И проснулся я в городе Вологде,
Но убей меня — не припомню где.
А потом мне пришили дельце
По статье уголовного кодекса.
Успокоили — всё перемелется,
Дали срок, не дали опомниться.
Пятьдесят восьмую дают статью,
Говорят: «Ничего — вы так молоды».
Если б знал я, с кем еду, с кем водку пью,
Он бы хрен доехал до Вологды.
Все обиды мои годы стёрли,
Но живу я теперь, как в наручниках —
Мне до боли, до кома в горле
Надо встретить того попутчика.
Но живёт он в городе Вологде,
А я на Севере, а Север вона где.
СКОЛЬКО ЛЕТ, СКОЛЬКО ЛЕТ
Сколько лет, сколько лет
Всё одно и то же:
Денег нет, женщин нет,
Да и быть не может.
Столько лет воровал,
Столько лет старался,
Мне б копить капитал,
Ну а я спивался.
Ни кола, ни двора,
И ни рожи с кожей,
И друзей ни хера,
Да и быть не может.
Сколько лет воровал,
Сколько лет старался,
Мне б скопить капитал,
Ну а я спивался.
Только водка на троих,
Только пика с червой.
Комом все блины мои,
А не только первый.
ФОРМУЛИРОВКА
Вот раньше жизнь: и вверх и вниз идёшь без конвоира,
Покуришь план, пойдёшь на бан и щиплешь пассажиров.
А на разбой берёшь с собой надёжную шалаву,
Потом за грудь кого-нибудь и делаешь варшаву.
Пока следят, пока грозят, мы это переносим.
Наелся всласть, но вот взялась «Петровка, 38».
Прошёл детдом, тюрьму, приют, и срока не боялся,
Когда ж вели в народный суд, немного волновался.
Зачем нам врут — «народный суд» — народу я не видел.
Судье простор, и прокурор тотчас меня обидел.
Ответил на вопросы я, но приговор с издёвкой,
И не согласен вовсе я с такой формулировкой.
Не отрицаю я вины — не в первый раз садился.
Но написали, что с людьми я грубо обходился.
Неправда, тихо подойдёшь, попросишь сторублёвку…
При чём тут нож, при чём грабёж? Меняй формулировку!
Эх, был бы зал, я б речь сказал: «Товарищи родные!
Зачем пенять, ведь вы меня кормили и поили.
Мне каждый деньги отдавал без слёз, угроз и крови.
Огромное спасибо вам за всё на добром слове».
И этот зал мне б хлопать стал, и я б, прервав рыданья,
Им тихим голосом сказал: «Спасибо за вниманье».
Ну правда ведь, неправда ведь, что я грабитель ловкий.
Как людям мне в глаза смотреть с такой формулировкой?
РЕЦИДИВИСТ
Это был воскресный день, и я не лазил по карманам —
В воскресенье отдыхать — вот мой девиз.
Вдруг свисток, меня хватают, обзывают хулиганом,
А один узнал, кричит: «Рецидивист!»
— Брось, товарищ, не ершись. Моя фамилия Сергеев.
Ну, а кто рецидивист, — ведь я ж понятья не имею.
Это был воскресный день, но мусора не отдыхают,
У них тоже план. Давай, хоть удавись.
Ну, а если перевыполнят, так их там награждают.
На вес золота там вор-рецидивист.
С уваженьем мне: «Садись». — Угощают «Беломором».
Значит, ты рецидивист? Распишись под протоколом.
Это был воскресный день, светило солнце, как бездельник,
И все люди, кто с друзьями, кто с семьёй.
Ну а я сидел, скучал, как в самый гнусный понедельник —
Мне майор попался очень деловой.
Сколько раз судились вы? — Плохо я считать умею.
Но всё же вы рецидивист? — Да нет, товарищ, я —
Сергеев.
Это был воскресный день, а я потел, я лез из кожи,
Но майор был в математике горазд.
Он чегой-то там сложил, потом умножил, подытожил
И сказал, что я судился десять раз.
Подал мне начальник лист, расписался, как умею,