Лес стеной впереди, не пускает стена,
Кони прядут ушами, назад подают.
Где просвет, где прогал — не видать ни рожна.
Колют иглы меня, до костей достают.
Коренной ты мой, выручай же, брат.
Ты куда, родной, почему назад?
Дождь, как яд, с ветвей, недобром пропах.
Пристяжной моей волк нырнул под пах.
Вот же пьяный дурак, вот же налил глаза —
Ведь погибель моя, а бежать не посметь.
Из колоды моей утащили туза,
Да такого туза, без которого — смерть.
Я ору волкам: — Побери вас прах! —
А коней, гляжу, подгоняет страх.
Шевелю кнутом, бью кручёные
И пою при том «Очи чёрные»…
Храп да цокот, да лязг, да лихой перепляс —
Бубенцы плясовую играют с дуги.
Ах вы, кони мои, погублю же я вас.
Выносите, друзья, выносите, враги.
От погони той даже хмель иссяк,
Мы на кряж крутой на одних осях.
В хлопьях пены — струи в кряж лились.
Отдышались, отплевались да откашлялись.
Я лошадкам забитым — что не подвели —
Поклонился в копыта до самой земли,
Сбросил с воза манатки, повёл в поводу —
Спаси Бог вас, лошадки, что целым иду.
Я НЕСЛА СВОЮ БЕДУ
Я несла свою беду
По весеннему по льду,
Обломился лёд, душа оборвалася.
Камнем под воду пошла,
А беда, хоть тяжела,
А за острые края задержалася.
И беда с того ли дня
Ищет по свету меня,
Слухи ходят вместе с кривотолками.
А что я не умерла,
Знала голая ветла
И ещё перепела с перепёлками.
Кто ж из них сказал ему,
Господину моему,
Только выдали меня, проболталися.
И от страсти сам не свой
Он отправился за мной,
Ну а с ним беда с молвой увязалися.
Он настиг меня, догнал,
Обнял, на руки поднял.
Рядом с ним беда с молвой ухмылялася.
Но остаться он не мог,
Был всего один денёк,
А беда на вечный срок задержалася.
ОНА БЫЛА ЧИСТА
Она была чиста, как снег зимой…
В грязь соболя — иди по ним по праву.
Но вот мне руки жжет её письмо,
Я узнаю мучительную правду.
Не ведал я, что это только маска,
И маскарад закончится сейчас.
На этот раз я потерпел фиаско,
Надеюсь, это был последний раз.
Не ведать мне страданий и агоний.
Мне встречный ветер слёзы оботрёт.
Моих коней обида не догонит,
Моих следов метель не заметёт.
Итак, я оставляю позади,
Под этим серым неприглядным небом,
Дурман фиалок, наготу гвоздик
И слёзы вперемешку с талым снегом.
Не ведать мне страданий и агоний.
Мне встречный ветер слёзы оботрёт.
Моих коней обида не догонит,
Моих следов метель не заметёт.
ОПЛАВЛЯЮТСЯ СВЕЧИ
Оплавляются свечи
На старинный паркет.
Дождь стекает на плечи
Серебром с эполет.
Как в агонии бродит
Золотое вино.
Пусть былое уходит, уходит, уходит, уходит,
Что придёт, всё равно.
И в предсмертном томленьи,
Озираясь назад,
Убегают олени,
Нарываясь на залп.
Кто-то дуло наводит
На невинную грудь.
Пусть былое уходит, уходит, уходит, уходит,
Пусть придёт что-нибудь.
Кто-то злой и умелый,
Веселясь, наугад
Мечет острые стрелы
В воспалённый закат.
Слышно в буре мелодий
Повторение нот.
Всё былое уходит, уходит, уходит, уходит,
Пусть придёт что придёт.
ТО ЛИ В ИЗБУ И ЗАПЕТЬ
То ли в избу и запеть просто так, с морозу,
То ли взять и помереть от туберкулёзу.
То ли выстонать без слов, то ли под гитару,
То ли в сани рысаков, и уехать к «Яру».
Вот напасть: то не всласть,
То не в масть карту класть,
То ли счастье украсть,
То ли просто упасть.
Страсть!
В никуда навсегда вечное стремление,
То ли с неба вода, то ль разлив весенний.
Может, песня без словца, может, без идеи,
А я строю печку в изразцах или просто сею.
Сколько лет счастья нет, всё кругом красный цвет.
Нед одаренный букет, недопетый куплет.
Бред!
В никуда насовсем со звездою в лапах,
Насовсем, назло всем, в пимах косолапых.
Не догнал бы кто-нибудь, не учуял запах.
Отдохнуть бы, продыхнуть со звездою в лапах.
Без неё, вне её ничего не моё.
Невесёлое жильё, и быльё — и то её.
Ё-моё!
НА ТИХОРЕЦКУЮ СОСТАВ ОТПРАВИТСЯ
На Тихорецкую состав отправится,