Луна очень ярко, по-осеннему, освещала лес и горы. Каврис, встав на ноги, осмотрелся. От ящика остались одни щепки, но книги и один мешочек с крупой уцелели… Завтра нужно быть в школе.
…До Аскиза мальчик дошел к утру. В поселке была тишина и безлюдье, зато в поле, рядом, тракторы пахали зябь, а подальше гудела молотилка.
Каврис шел к двухэтажному Дому Советов. Как-то примет его председатель, как ответит на просьбу Муклая помочь ему, Каврису Танбаеву?..
За широким столом с двумя телефонами сидел крупный человек с зоркими черными глазами. Увидя вошедшего мальчика, лицо которого было измазано запекшейся кровью, он мягко спросил:
— Ты ко мне?
— К вам… Из аала. Муклай, наш председатель, вам записку написал, в ней все про меня… Отец погиб, мать и бабушка умерли. И еще хочу сказать… Там в горах…
Но председатель уже читал письмо про Кавриса. Потом он быстро снял телефонную трубку:
— Это директор? Звонят из райисполкома. Да, да, он самый… Потрудитесь включить в список остронуждающихся учеников Кавриса Танбаева… Какой класс? — обратился он к Каврису. — Седьмой, говорит… Вот и хорошо. Большое спасибо… Все в порядке, дорогой, только смотри учись хорошо, меня не подведи и Муклая! А кстати, что это у тебя с лицом? Подрался?
— Ага, — ответил Каврис. — С дезертиром.
— С каким дезертиром? Ну-ка расскажи.
Каврис, согретый лаской и заботой, принялся рассказывать о приключении в горах. По мере рассказа добрые черные глаза председателя становились все строже и суровей. Выслушав мальчика до конца, он потянулся к телефону:
— Да, я, Николай Иванович! Извольте немедленно быть у меня. Дело очень важное.
Вскоре в кабинет вошел милиционер с горбатым носом, похожим на клюв кобчика. Председатель сам поведал ему о том, что случилось с Каврисом.
— Место? — коротко спросил милиционер.
— Там, на высокой горе, где по утрам бывает туман, — ответил мальчик. — Там остался разбитый ящик, который смастерил отец, когда был еще живой…
— Верхом на коне можешь ездить?
— Конечно.
— Хорошо. Говоришь, в школу шел? Если чуть-чуть задержишься, я думаю, не беда. Надо помочь нам, милиции, поймать ту птичку, которая тебя поклевала.
Каврис крепко держался в седле и не отставал от других, хотя милиционеры ехали рысью. От быстрого хода свистело в ушах, осенний густой воздух бил в лицо.
Когда доехали до вершины, спешились. Каврис показал место, где встретил незнакомца-дезертира. Тут же валялись щепки от разбитого ящика, земля вокруг была истоптана, трава помята. Кое-где кучками белела рассыпанная крупа.
— Здесь сидел? — спросил мальчика милиционер.
Каврис кивнул головой.
— Откуда он вышел?
Каврис указал.
— Оружие было?
— Двустволка.
У мальчика не хватало сил пускаться в подробные объяснения: после езды сильно разболелась голова и он едва терпел, чтобы не застонать.
Невдалеке, под горой, где остановились лошади, темнела неглубокая ложбина, похожая на корыто. Какая-то женщина гнала по ней овец и, чтобы упрямые животные не мешкали, кидала в них какой-то легкий черный предмет. Издали невозможно было рассмотреть, но Каврису он показался знакомым. Мальчик указал милиционеру:
— Вон, смотрите, по-моему, это его шапка.
— Проверим. Не исключено, что, когда вы с ним боролись, шапка могла упасть и скатиться вниз.
Трое всадников-милиционеров помчались вниз, в ложбину. Увидев скачущих милиционеров, женщина сначала испугалась, но потом сама побежала им навстречу:
— Товарищи! Вы приехали вовремя. Здесь появился негодный вор. Прошлой ночью он меня совсем разорил: увел коня и овцу… еще и собаку-сторожа застрелил.
— Его-то мы и ищем. Это бандит-дезертир. В какую сторону он мог податься? Может, знаете?
— В горы, где густой лес… Ах он проходимец! Мы здесь работаем день и ночь, а он, как волк, зорит добро!..
— Не переживайте, — успокоил женщину горбоносый милиционер. — Найдем обязательно и накажем… А ты, — обратился он к Каврису, — возвращайся в школу. Спасибо за помощь. — Милиционер поднял с земли шапку-ушанку, где вместо звездочки остался лишь пятиконечный след. — Ушанка действительно форменная… Обесчестил форму, негодяй!
Каврис хотел было повернуть коня, но у него вдруг закружилась голова.
Мужчины осторожно сняли мальчика с седла и подвели к женщине:
— Побудьте с ним. Он тоже пострадал от подлеца… Ну, мы поехали!
— Чего уж там! Конечно, я ребенка в беде не оставлю.
Когда всадники ускакали, женщина спросила у Кавриса: