– Ну знаешь, это уже наглость! – очередной выкрик Хитоми погасил несколько свечей, и в помещении вдруг стало очень темно и неуютно. Оставшихся огоньков едва-едва хватало для отпугивания любопытной черноты.
– Наглость?.. – Изоно хмыкнул. – Я не назвал ни одного имени, не сказал ничего конкретного… И если тебе что-то режет слух – то это уже твои собственные проблемы!
– Что?..
– А теперь… – Тоба понизил голос. – Теперь начнётся моя история. Много лет спустя после падения демона, в один из дней поминовения крови и боли, глупый человек нарушил один из первоочередных запретов – и демон возродился. Пока ещё слабый, лишённый былого могущества, этот зверь затаился в черноте человеческого сердца, закрылся там, как в скорлупе. И начал распространять чистое зло. Тихо, очень осторожно. Безнаказанно. Он использовал людские страхи, чтобы свободно творить свои кошмарные дела, насыщаться чужим горем и упиваться страданиями тех, кому суждено было встать у него на пути. Демон этот был хитёр и коварен, он мог обойти десяток дверей, вскрыть сотни замков, умел обмануть и запутать…
– Боже, какой ужас! – циничная фраза Хитоми врезалась в повествование Изоно железнодорожным рельсом, но парень даже не сбился с ритма.
– И однажды… Однажды жертвой этого чудовища стала небольшая семья, что жила в забытой богами долине. Отец, мать и их крохотный сынишка – они жили без забот, следуя законам и правилам, следовали всем древним законам, уважали других и чтили свой дом. Они были трусливы, как все остальные рабы демона, и потому делали всё возможное, чтобы отвести от своего обиталища беду. Однако… им неведомо было, что демону ни к чему человеческие дары. И он обратил на них свой хищный взор. Первой жертвой стал отец семейства. Он попал под чары демона, как когда-то первые приближённые, и вдруг перестал быть собой. Обманутый, поставленный на совершенно другое поле игровой доски, он возомнил себя высшим существом. Любящий муж и заботливый отец начал забывать себя, превращаться в животное сродни своему хозяину.
У меня начал мёрзнуть нос…
В комнате действительно похолодало. И света как будто бы осталось совсем мало… А проклятый Тоба всё продолжал, каждым словом всё сильнее нагнетая страх:
– И тогда демон предложил сделку. Трон по правую руку от себя взамен на человеческую душу. И… так вышло… что человек поверил. Воспринял всё всерьёз. Но здесь, в этой старой жизни, его по-прежнему держали прочнейшие узы. Семья и дом. Впрочем, демон сразу же подсказал выход: нужно было просто убить тех, кто мешал возвыситься. Подписать их кровью дьявольский договор и… – Тоба поперхнулся, закашлялся, но ту же снова продолжил, как будто бы сквозь сдерживаемые слёзы: – И отец этого несчастного семейства пошёл на поводу у лживого чудовища. Дождавшись ночи нелепого празднества, которое жители долины предпочитали проводить дома, он напал на мать, желая выдать её смерть за работу несуществующих лесных тварей! Он изрезал её ножом, как тряпичную куклу, причитая что-то о благословении и подарке Небес… Однако, он не знал, что их сын стал свидетелем этой сцены. Не обратил внимания. Не заметил. И не замечал до тех пор, пока ребёнок, захлёбывающийся слезами, не пронзил его насквозь старым дедовским мечом. Мальчик давно понял, что отец попал под власть демона, но ничего не мог с этим поделать. До той ночи.
Пальчики Макото крепко-крепко сжались на моей руке. Ноготки девушки неглубоко вошли в кожу, заставив меня поморщиться.
– Сын увидел преисподнюю наяву. Столкнулся с истинной болью – но не в его силах было что-либо исправить. Ведь даже демон не смог бы вернуть мёртвым жизнь…И тогда осиротевший мальчишка, стирая ноги в кровь, отнёс родителей в ближайший лес и похоронил их рядом с развалинами старого храма, куда, как он думал, демон никогда не найдёт дорогу. Потом мальчик вернулся домой и, вычистив все следы случившегося, продолжил жить своей жизнью. Жители деревни были слишком заняты своими страхами, чтобы помочь ему или даже просто заметить пропажу его семьи, а потому он вынужден был смириться. Смириться потому, что так было нужно. Потому, что иначе у него просто не будет будущего… его род оборвётся – но никому, никому не будет до этого никакого дела… Так что этот мальчишка решил просто выжить. Выжить любой ценой…