Я так удивился, что, похоже, забыл отреагировать на слова Иошизуке-сенсей, отчего она вынуждена была повторить:
– Мисаки. Мисаки Шин, – она подняла изящные брови, давая понять, что больше не потерпит молчания в ответ.
– Да, – я снова встал и поклонился, собирая косые взгляды и негромкие смешки одноклассников.
– Ты опоздал, – отрезала Рин, и на секунду я даже решил, что обознался, что тоненькая молодая женщина за преподавательским столом – вовсе не наша задорная Иошизуке-сенсей, а её, не знаю, сердитый тёмный двойник…
– Да, – повторил я, ощутив странное желание немедленно выйти в окно. – Прошу прощения, сенсей…
– Хорошо, садись, – Иошизуке-сенсей улыбнулась одними губами. И кивнула с какой-то тоскливой обречённостью…
Что-то случилось. Что-то определённо произошло… Что-то плохое.
– Итак, повторю для новоприбывших, – проговорила Рин после долгой минуты тишины. – Сегодняшние уроки отменяются. Но домой никто не уходит. Всех учеников… попросили задержаться.
Звучало жутковато… И как-то неправильно.
Во вновь наступившем молчании прослеживалась лёгкая нервозность. Лёгкая расслабленность, сопроводившая моё появление, постепенно расплывалась утренним туманом, и вокруг снова сгущался туман боязливого ожидания.
Минута текла за минутой, но ничего не менялось. Ученики застыли по сторонам от меня каменными изваяниями – я почти кожей чувствовал сковывающее всех напряжение. Как если бы они знали чуть больше, чем я – и имели все основания для страха. Даже Иошизуке-сенсей, как оказалось, вовсе не читала свою книгу – просто смотрела между строчек, не переворачивая страницы даже для вида.
Неужто случилось что-то по-настоящему плохое?.. Что-то, что могло бы вызвать такие последствия…
Пушечным ядром в голову врезалась безумная мысль, почти полностью состоящая из тысячекратного повторения слова «проклятие», но решительным артиллерийским обстрелом ей ответило здравомыслие, отчасти заставив меня поверить в совершенно другую версию.
Может ли быть, что нашу ночную вылазку раскрыли – и теперь взрослые во главе с Домом Амамия решали судьбу безумных детей?..
Эй, серьёзно, эта версия была ненамного лучше, чем та, с «проклятием» в начале, середине и конце… Чёртово здравомыслие совершенно не внушало надежды.
И тут же, словно бы в подтверждение моих мыслей, Иошизуке-сенсей вдруг сняла небольшие аккуратные очки и, взглянув прямо на меня, спросила:
– Шин. Скажи мне, это правда?..
Я не знал, что ответить. Как отреагировать на этот вопрос, на этот странный взволнованный взгляд и затаённую мольбу. Никогда прежде я не видел Иошизуке-сан такой подавленной и мрачной, как в этот короткий момент слабости… Маленькая, хрупкая женщина – Иошизуке Рин всегда вертелась настоящим заводным моторчиком, стараясь бурными выходами энергии подавить все свои комплексы и тревоги … Но сейчас этот моторчик заглох. И на смену обычной жизнерадостной Иошизуке-сан пришла обыкновенная преподавательница старших классов, уже в свои небольшие годы побитая жизнью и разочаровавшаяся в будущем… Такая перемена не могла не тревожить.
– Это правда?.. – снова спросила Иошизуке-сенсей, и на этот раз её голос отозвался в моей голове ударом тяжёлого колокола. – Правда или нет, Шин? ..
– Простите, – я встал из-за парты и поклонился, сам не понимая – зачем. – Но я не понимаю, о чём вы…
– Не понимаешь, – грустно согласилась Рин-сан, поджав губы. – Может быть, это и к лучшему. А может, и нет…
– Могу я узнать – о чём вы?.. – осторожно осведомился я, на секунду ощутив себя сапёром посреди широкого минного поля.
– Скоро узнаешь… Скоро вы все всё узнаете, я думаю, – Иошизуке-сенсей безрадостно покосилась на мобильный телефон, что лежал на самом краю её учительского стола.
Среди парт заскользили лёгкие шепотки. Взволнованные взгляды лучами прожекторов загорались со всех сторон, и я уже начал думать, что зря задал свой странный вопрос, когда дверь в класс вдруг отворилась, и на пороге появился какой-то парень – похоже, один из вчерашних друзей Хитоми. Лицо его не предвещало ничего хорошего, хотя я уже и не рассчитывал на карамельные луга и реку из шоколада.