Не тратя больше ни секунды, я выскочил на улицу. По пяткам целым сонмом ощущений вдарила укрытая ночной тьмой дорога – боль и умиротворяющая прохлада смешались с брезгливым ощущением песка и мелких камешков между пальцами. Могло быть и хуже, но и поводов для радости совершенно никаких…
Вокруг было темно и тихо. Бьющий из-за спины свет домашней лампы только подчёркивал позиции всеобъемлющего мрака, заставлял понять, что здесь и сейчас я наедине с этой дикой безлунной ночью… Наедине с ночью и Мегуми.
Резкая мысль сорвала меня с места. Нужно было двигаться. Двигаться. Не стоять на месте! На деле, броситься во тьму оказалось куда проще, чем показалось сперва… Не такой уж плотной она оказалась, и совсем не липкой. Мерзкой – да. Холодной – да. Но ведь не липкой!
Ты проклят, Шин. Проклят. И будешь страдать. Будешь бояться. Будешь бежать от реальности. Бежать… Бежать… Бежать…
И я бежал. Не сбавляя темпа, неизвестно куда и зачем. В голове, подстёгнутые болью, взрывались салюты вопросов к самому себе и миру вокруг. «Почему я?», «За что?», «Что мешает встретить девчонку лицом к лицу и отобрать нож?!»… Я утопал в них, бессмысленных и злых, а вслед уже звучали новые: «Хочешь жить, Шин?», «Куда ты бежишь?», «Куда вообще можешь убежать?!», «Бегством можно что-то решить?!»…
Вольный ночной воздух холодил кровь у порезов. Но, в конечном итоге, всё было вовсе не так уж плохо – раны не казались серьёзными и уже почти не кровоточили. Однако какая-то часть подсознания по-прежнему подленько нашёптывала «ты мёртв!», поднимая из памяти всё, что должно было уверить меня в этой простой истине.
Это… Раздражало. Сбивало с пути.
Я сам не понял, когда мир вокруг меня изменился. Ночь оставалась непроглядной – пропали даже искорки звёзд на проклятом небе – но что-то вокруг изменилось. Гробовая тишина сменилась тресками и шелестом, а где-то далеко-далеко подавали голос вымышленные, придуманные моим больным разумом лунные птицы… Стопы потеряли чувствительность – осталось только ощущение холода и ноющей боли – но и без этого я мог сказать, что бегу по опавшей листве…
Лес?..
Внезапно земля ушла из-под ног, и я с приглушённым возгласом ухнул в какой-то овраг. Покатился по сырой плотной почве, собирая за собой поток твёрдых комьев и мелких веточек. Остановилось скольжение столь же внезапно, как и началось, – и меня тут же засыпало целым ворохом земли и грязи.
Только сейчас я понял, что задыхаюсь. Лёгкие просто разрывало изнутри от напряжения и боли. Короткие панические вдохи не давали достаточно воздуха – странно было понимать, что с таким дыханием я умудрился бежать без передышки столь долгое время. И продолжил бы бежать, наверное, не замечая никого и ничего – чтобы после определённого момента просто упасть и умереть… Захлебнуться в этом океане черноты.
Неловко задвигав руками – тело упрямо не желало слушаться, норовя выкинуть какой-нибудь бесконтрольный фокус – я попробовал изменить своё положение. Не получилось… Так что я просто рухнул на спину и прикрыл глаза, стараясь загребать ртом как можно больше холодного лесного воздуха.
Откуда-то извне доносились лёгкие осторожные шажки. Где-то недалеко тихонько звенело в лунном свете лезвие большого кухонного ножа. А я просто лежал и заставлял себя дышать, забыв о времени и пространстве. Казалось бы, пришёл конец моему жалкому бегству…
Но это только казалось. Стоило сломанным веточкам хрустнуть где-то поблизости, как я вскочил и снова бросился в темноту. С разбега налетел на внушительный бугристый ствол, оттолкнулся от него, чудом не отлетев назад… По лицу хлестнула ветка, стопа увязла в некстати вылезшем корне – бежать становилось всё труднее. Я устал. Очень, очень устал… И хотел уже привалиться к какому-нибудь дереву, чтобы передохнуть, как лес вдруг закончился – и я вылетел на большую ровную поляну, укрытую колючим одеялом из твёрдой иглистой травы.
Тьма сменилась мягким полумраком, в небе снова засверкали крохотные точки звёзд. А прямо надо мной огромным глазным яблоком зависла ухмыляющаяся серыми разводами пятен полная луна… Её голубоватый свет, казалось, превращал в лёд всё, до чего дотрагивался. Выворачивал окружающую действительность наизнанку, выставляя наружу мёртвое морозное царство.
Стало по-настоящему холодно. Изо рта то и дело вырывались облачка пара, руки неудержимо дрожали…