– Ну, ты ещё можешь выйти на веранду, – тихонько подсказала девушка и снова захихикала в рукав.
Я вспомнил выражение лица стоявшей у окна Амамии Тоно – и сразу расхотел покидать эту небольшую комнатку.
Взгляд упал на мастерски сделанное мужское кимоно. Фамильные вещи Амамия Рюдзи, главы Великого Дома и отца большого правящего семейства… Они внушали властное благоговение одним своим видом, приковывали взгляд. И мне хотелось облачиться в это кимоно, сцепить на груди завязками плотную ткань накидки, проверить остроту клинка…
А ещё… Да, пусть это было глупо – но мне хотелось почувствовать себя частью семьи Макото. Стать ближе к ней, пусть даже и так – двусмысленно и странно. Это желание шло из самой глубины моего «я», казалось далёким и тихим – крохотным фетишом, в котором не было ничего предосудительного.
– Ладно, – я коснулся кончиками пальцев ткани фамильного кимоно – и тут же ощутил себя Фаустом, заключившим контракт с Мефистофелем. Искушение всё-таки взяло надо мной верх. – Ладно, я переоденусь. Но только если ты на это время выйдешь из комнаты.
– Но я так пропущу самое интересное! – Мако, оживившаяся при первой части моей фразы, теперь сидела, насупившись и вытянув губки.
– Что?.. – я решил, что ослышался. Выданное девушкой признание – при всей его неоднозначности – разом породило в моей голове целый фонтан из разнообразных догадок.
– Ладно, не буду тебе мешать, – быстро встав из-за стола, Макото прихватила с собой чайничек и наши кружки, после чего с весёлым напевом засеменила из комнаты.
А я остался наедине со своим новым праздничным костюмом, который, в отсутствии Мако, вдруг начал казаться по-настоящему чужим и мёртвым. Подумать только, я ведь действительно согласился надеть это – надеть вещи умершего человека… да ещё и показаться в них на демоническом Фестивале!
– Ох и накликаешь же ты на себя беду, Шин, – попробовал я воззвать к собственному механизму самосохранения, но тот надменно промолчал, похоже, сгрузив мою проблему на центры морали и этики. Почему-то стало стыдно перед всем Домом Амамия и господином Рюдзи в частности… Однако, пути назад уже не было – я сказал Макото, что переоденусь, и расстраивать её обманом уж точно не хотел.
Оказалось, по комплекции я почти совпадал с бывшим хозяином кимоно – Амамия Рюдзи был лишь немного выше и шире в плечах, но эту маленькую нестыковку легко скрывала плотная накидка – оказавшаяся куда теснее, чем сперва показалось. Притороченный на поясе короткий клинок не был бутафорским, но сидел в ножнах так крепко, что вытащить его аккуратным движением не получилось, а прилагать излишнюю силу я не собирался – хотя бы из уважения к Дому Амамия.
Осторожно подвигав плечами и несколько раз крутнув торсом, я, наконец, почувствовал себя в новой одежде легко и комфортно. Откуда-то изнутри даже попёрло подстёгнутое чувство собственного величия – находиться на месте главы большого Дома было почётно и лестно. Пусть даже это было только игрой.
Дожидаясь возвращения Макото, я неторопливо прошёлся вокруг стола, обошёл комнату, стараясь не приближаться к бревенчатой веранде. Безумно хотелось посмотреть на себя со стороны – и предстать перед остальными! Интересно, что сказал бы Ёске, увидев меня сейчас?.. А Рика? Даже нелюдимый Тоба не остался бы в стороне!
Оборвав мои цветастые фантазии, в комнату порывом ветра влетела Мако. Зарыскав взглядом, она довольно обнаружила меня и восхищённо хлопнула в ладоши.
– Ну как? – я расставил руки в стороны, демонстрируя кимоно – ну и себя, конечно – во всей красе.
– Идёт, Шин! – Макото просто зарделась от удовольствия. – Очень идёт!
– Спасибо…
– Ты прямо как папа – вылитый! – подскочив, она взяла меня за руки и закружила по комнате.
Ну вот… Мой фетиш всё-таки обрёл плоть – Мако действительно сравнила меня с отцом, приняла… Но почему мне вовсе не было приятно?.. Почему хотелось отмотать всё назад, до момента, когда я согласился надеть это кимоно – и просто сказать «нет»?!
Продолжая семенить вокруг меня, девушка вдруг отпустила одну мою ладонь и, неожиданно ловко крутнувшись, прижалась ко мне спиной. Так, что наши сцепленные руки оказались у неё на животе…
По моему телу прокатилась волна жара. Казалось, от напора крови из основания шеи готов был повалить пар… Глаза защипало, а дыхание пресеклось.