Вырвавшись из моей ослабленной хватки, девушка с силой ударила меня ладонью по лицу – и убежала… Бросилась прочь, как тонконогая лань, спасающаяся от тигра. Вырвалась из дома, даже не закрыв за собой дверь…
Я рухнул на колени и с силой потёр лицо ладонями.
– Ты жалок, Шин… Ты так жалок! – я говорил с собой. Ну и что?.. Каждый делает так время от времени. Каждый…
В голову снова ударил жар. Иссушающий, выжигающий волю и здравый смысл… Это был жар желания, да. Жар неутолённой страсти – мерзкий и злой.
Меня мог спасти только холодный душ. Очень холодный и очень, очень долгий.
Однако, вместо того, чтобы идти в ванную, я просто повалился на пол и попробовал ни о чём не думать. Вообще ни о чём. Позволил бесцветному туману заползти в разум, занять его изнутри. И стало хорошо… Тихо, спокойно и…
Мне снился Ад. Купель страданий, лоно, вбирающее в себя все заблудшие души – чтобы терзать их, мучить, давить и пытать вечно. Бесформенные, дикие подобия стен, кроваво-красные реки, странные нагромождения испещрённых письменами плит – эти образы чередовались с поистине безумной скоростью, подменяя друг друга, напирая с нечеловеческой настойчивостью… И подминая под собой что-то ещё… Другой, едва понятный образ…
Башня. Огромная, упирающаяся в оба свода бесконечности конструкция, свитая из бесчисленного множества изломанных человеческих тел. И она двигалась, эта башня – извивалась титанической змеёй, растягивая страшную агонию. Слитные стоны прóклятых сливались в мощное сердитое шипение, и казалось, что бушующий вокруг башни штормовой ветер состоит только из них.
Это была кара… Наказание за похоть – христиане так себе представляли расплату за данный грех. Вечность в самой пучине страсти и вожделения, в этой бесформенной мешанине из человеческих тел, в этом грязном, прогнившем изнутри хаосе… И над всем этим – чудовища… Изуродованные, изломанные при жизни пороками и страстями, здесь они чувствовали себя как дома. Они и были дома – в чреве первородного вожделения…
И я как будто бы знал этих демонов… Всех… Потому что каждым из них был я. Каждым, каждым, каждым из них!
А где-то в самом сердце этой гнусной башни, в сотканных из кучи человеческого сброда покоях восседала порочная царица… Моя богиня, моя хозяйка, моё предназначение…
Она смотрела… Смотрела прямо на меня глазами Макото. И улыбалась губами Макото. Стискивала тонкими пальчиками Макото все мои чудовищные горла, нашёптывая и маня.
Фантазм второй: Кукольный домик. Часть вторая.
Вскрикнув, я молнией вырвался из объятий дурного сна. Пот уже насквозь пропитал одежду, и к полу меня давил нервирующий груз влажной ткани – поначалу я даже не мог найти в себе силы, чтобы превозмочь это отвратительное давление.
Я бросил тщетные попытки подняться – тело всё ещё сводило от шока – и попытался просто отдышаться. Воздух неохотно лез в лёгкие, словно сопротивляясь и норовя выскочить обратно, а вокруг лёгких как-то неожиданно возник ноющий кокон боли.
Но этот сон… Одна мысль о нём вводила меня в ступор. Почему именно преисподняя? И при чём тут Мако?.. Неужели я так возненавидел её, что сходу записал в верховные демоны?.. Или же виной всему было разбуженное во мне влечение и мой детский страх перед ним? А может… может, мне просто приснился ночной кошмар?.. Без какого-либо скрытого смысла.
Спрут обездвиживающего ужаса, постепенно уводя с моих конечностей свои незримые щупальца, медленно уползал во мрак. Уходил вслед за ночью, уступая место жизнерадостным солнечным лучам… И он вдруг перестал так уж сильно пугать меня, этот сон. И даже показался отчасти забавным: готов спорить, кое-кто из людей счёл бы вечность плотских утех ценой чужих мук не наказанием, а самым настоящим благословением. Наверное, такие и становятся демонами – чудовищами, неспособными удовлетворить свою страсть ни мужчинами, ни женщинами.
При мысли о демонах мне снова стало боязно. Нет, былой паралич уже отпустил, да и одышка исчезла без следа – но сердце всё равно зачастило, окатывая всю грудную клетку волнами едва различимого трепета.
– Это ведь был я, да? – вопрос, заданный в пустоту… Ни для кого. Просто так…