– Ну ладно, – Ватанабе-старший, задумчиво покряхтев, посмотрел в сторону своего гаража. – Я, наверное, поеду… Там... люди ждут.
– Конечно, – я легонько поклонился.
– Прости, что не могу остаться и поговорить ещё…
– Я понимаю… Всё нормально.
– Надеюсь, Ёске скоро придёт. Подожди его…
– Я, наверное, дождусь его у школы, – с этими словами я увёл велосипед в сторону и, помахав Джун-сану рукой, покатил по знакомому полотну дороги.
В металлической корзинке на руле с лязгом перекатывался одинокий апельсин. Я смотрел на него, и на ум сами собой приходили довольно унылые мысли – неправильные и неуместные. Свелось к тому, что я просто сравнил Ватанабе Джуна с этим апельсином, бьющимся в хромированных тисках одиночества и боли…
Проклятая аура уныния продолжала беспокоить меня даже на удалении от её улыбчивого носителя!
Я фыркнул и решил смотреть прямо перед собой, забыв и про злосчастный апельсин, и про его недавнего хозяина.
У школы было людно – занятия только-только закончились, и разномастная толпа школьников собралась в главном дворе, поболтать или попрощаться. Даже при том, что наша деревня не могла похвастаться особой населённостью, молодёжи тут хватало… Недоставало только квалифицированных преподавателей – многие разъехались, а те, что остались, взвалили на себя поистине титаническую ношу. Среди них была и Иошизуке-сенсей, находящаяся замужем за работой – насколько я знал, она посвящала школе всю себя, не оставляя времени на личную жизнь и простые человеческие радости.
Вызывало ли это восхищение? Да, безусловно. Заставляло ли посочувствовать?.. Да. Наверное, да.
Я огляделся в поисках Ёске, но калейдоскоп из одинаковых пиджачков, юбочек и сумок выбивал из колеи – взор то и дело соскальзывал с неинтересных фигур парней на аппетитные формы учениц старшей школы. Наверное, я выглядел глупо, вот так вот привстав с велосипеда и водя по сторонам растерянным взглядом… Глупо и странно. Кое-кто, проходя, смотрел на меня с улыбкой, другие в большинстве своём просто игнорировали. Но уж Ватанабе точно не прошёл бы мимо!
Сосредоточившись на последней мысли, я со спокойной совестью измерил взглядом грудь какой-то проходящей девушки. Хотел было отвернуться, но девушка вдруг остановилась прямо передо мной, и, хмыкнув, заговорила голосом Хины:
– Нравлюсь? – без предисловий поинтересовалась она. – Или просто для удовольствия рассматриваешь?
– Скорее второе, – я смущённо отвёл взгляд.
– Мисаки, Мисаки, Мисаки! – набирая тон, продекламировала Ханаи.
– Что?! – я быстро заозирался, надеясь, что внезапные возгласы девушки не привлекут к нам излишнего внимания.
– Ты так жесток, Шин, – она запросто назвала меня по имени и наигранно вздохнула. – Прежде, чем говорить девушке такие вещи – нужно убедиться, не нравишься ли ты ей!
– А я тебе нравлюсь? – я посмотрел в глаза Хины, открытые и чистые, может быть даже чуточку дерзкие.
– С чего бы? – на какую-то секунду девушка изобразила полнейшее изумление: вытянула губки, подняла брови, вся как-то подобралась… Но через миг от этого образа не осталось и следа – и передо мной снова очутилась неизменная Хина с её коварной улыбкой и невинными хвостиками по бокам головы.
– Тогда я имею полное право говорить всё, что захочу! – устроенное девушкой представление вовсе не казалось мне смешным, оно злило.
– Нет, Мисаки! Это же так жестоко, ты что, не понял?! Неужели тебя ничему не научили эти синяки?– она очертила пальчиком кольцо напротив моего лица, – Ведь их тебе за подобную грубость наставили, так?
Я с силой хлопнул себя ладонью по лбу. Слов уже не было достаточно – своими шуточками Ханаи порой всерьёз выводила из себя. И сейчас я даже не знал, чего от меня ждут и как себя вести – любой вариант ответа был неверным и вёл к очередному осмеянию.
– Но ты смотрел на меня, да? – вдруг поинтересовалась девушка, и на губах её тут же появилась недобрая улыбочка. – Рассматривал… Наверное, даже представил меня без одежды…