Я задрожал всем телом, зажмурился, поддавшись приступу странного возбуждения. Ладони вспотели, и руль вдруг взбрыкнул сердитым рысаком. В следующую же секунду, окончательно потеряв управление велосипедом, я слетел с дороги и шумно повалился в невысокую молодую траву. Колени саднило, левая рука вообще не желала слушаться, но я моментально позабыл об этом, стоило только взглянуть на развернувшееся в бесконечной дали от меня небо. Далёкая лазурная пустота очаровывала и отталкивала одновременно, печалила своей неприступностью и холодным безразличием.
Вытянув функционирующую руку перед собой, я взглянул вверх через расставленные пальцы, сквозь полуприкрытые веки наблюдая за неторопливым бегом облаков.
Нет. До неба я достать не мог. Но Макото – истинный подарок тех же небес, единственная такая на миллион скучных обыкновенных девчонок – была так близко! Я должен был обладать ею. Должен. Пусть даже под страхом гнева Великого Дома, пусть наперекор всем человеческим законам и правилам… Пусть.
Я был пьян, опьянён дикой, фантастической идеей – и прекрасно знал об этом. И прекрасно понимал, что это наваждение пройдёт, уступит место ужасному похмелью стыда. Тогда я подумаю о Мегуми. О предательстве, боли и ненависти. О пытках из арсенала Дома Амамия и постыдной смерти ради глупой ребячьей несдержанности. Но всё это будет потом. А пока у меня ещё было немного времени, совсем чуть-чуть – и я наслаждался цветастыми и такими яркими фантазиями. И, в отличие от ночного кошмара, в них Макото позволяла мне ощутить истинный, незамутнённый рай…
Я брёл домой в каком-то отстранённом оцепенении, механически передвигая ноги и глупо глядя по сторонам. Мир, ещё полчаса назад представавший сонмищем ярких красок, теперь казался мне заброшенным и пустым местом: Нежные шепотки травы по сторонам от дороги преисполнились тихой угрозы, а небо вдруг потускнело и осунулось, нависло над самыми верхушками Драконьих Сопок. Серо-коричневые коробки домиков открывали сверкающие недобрым жёлтым светом глазищи окон – люди зажигали электрический свет, хотя на улице вовсе не было так уж темно.
В воздухе витало… беспокойство. И его чувствовал не только я – вся деревня сейчас подобралась, точно готовая к нападению врага кошка. Именно поэтому многие заперлись в своих лачугах и окружили себя иллюзорным теплом освещения – они боялись. Боялись этого дня, боялись, что он всё-таки закончится – и начнётся день следующий, истинное преддверие нашего доброго Фестиваля.
Я ускорил шаг. Зачем-то свернул на главную улицу, торопливо пошёл вдоль накрепко запертых дверей и окон. Далеко впереди какие-то отважные селяне возводили праздничные конструкции – невысокие помосты и столбики для бумажных фонарей. Традиция… Дурная и бессмысленная. Я не понимал, зачем устраивать празднество, если на него всё равно никто не пойдёт, но в этот момент не мог не порадоваться компании других людей. Слишком уж… серо стало вокруг. Слишком жутко. Как в пасмурный дождливый день, перед самым приходом настоящего необузданного шторма.
Походя поклонившись рабочим, я фальшиво заулыбался и даже замедлил шаг, якобы засмотревшись на выставленные вдоль дороги фонари и лисьи маски. Уходить не хотелось. Здесь, посреди деревни, существовала хоть какая-то жизнь, теплился её несгибаемый огонёк… А дома у меня сейчас царила тишина и пустота. Там, на самом краю деревни, в паре километров от основных гроздей построек, было холодно и страшно – за это я уже готов был поручиться.
Приближающаяся ночь Фестиваля давила. Не успел я даже подумать об этом как следует – и тут же с головой провалился в этот безрадостный серый омут. Поддался глупым верованиям и неожиданному напряжению, испугался собственного дома, как если бы там меня ждал сам лунный демон с целой стаей прирученных хищных птиц!
– Глупо, Шин, глупо! – я гневно хлопнул себя ладонью по бедру, не зная, как ещё выразить вдруг расправившее пунцовые крылья смущение. – Струсил, как мальчишка…
Поёжившись, я решительно прыгнул на велосипед и поспешил прочь из деревни. Ободрять себя не было смысла – нужно было просто вернуться домой и выпить кружку горячего кофе, или же стакан молока, только ледяного – чтоб пробрало до костей! И тогда-то уже будет не до пустых сказочек и страхов.
Побыстрее бы минула эта проклятая ночь Фестиваля…