Выбрать главу

Ладонь на телефонной трубке вздрогнула. Сперва показалось – сама собой, но тут же до мозга дошли разрозненные импульсы… И общая картина начала собираться прямо у меня в голове, как какой-то психоделический конструктор.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Телефон звонил. Чтобы осознать этот простой факт, мне потребовалось около пяти секунд. Чтобы отреагировать на него – ещё столько же.

– Алло?.. – произнёс я ещё до того, как поднёс трубку к лицу.

– Шин, – сходу начал Ёске. – Надеюсь, я не слишком рано позвонил?..

Некоторое время я стоял молча, собирая по кускам сосредоточенность и адекватное восприятие мира. После чего неуверенно ответил:

– Нет. Нет, я уже давно проснулся. Говори.

– Хорошо, – Ватанабе облегчённо вздохнул, но сразу же напрягся вновь. – Шин. По поводу вчерашнего. Я себя дураком чувствую. В смысле… ты понимаешь. Мне не следовало так раскисать и… сводить к тому, что я наговорил.

Он нервничал. Всерьёз. Говорил рублеными, короткими фразами и постоянно запинался. День фестиваля доводил беднягу до нервного истощения уже с самого утра. Хотя, наверное, причина была не только и не столько в этом…

– Из меня, наверное, плохой друг, – тихо добавил он. – Я… боялся… Не доверял тебе в…

– Нет, всё нормально, я понимаю, – произнёс я механически, чувствуя, как волосы на голове шевелятся от подступающего страха. Страха перед единственной фразой…

Которую Ёске незамедлительно выдал:

– Но после того, что ты сказал вчера… после тех слов… Я понял, каким был глупцом. Никто не позаботится о Мегуми лучше тебя. Никто. И пусть я завидую тебе, Шин, но… впредь это будет светлая зависть. Честно. Главное, чтобы Мегу была счастлива…

Он говорил что-то ещё, но я не слушал. Оторвал трубку от уха и спокойно вернул на аппарат, покачнулся, с трудом сохраняя равновесие.

Желая услышать чей-нибудь голос – я подразумевал совсем не это!.. И не такого доказательства собственного существования я ждал! Не этих проклятых фраз… Не их обличающего смысла… И не сейчас!

Рваным движением я выдернул телефонный шнур из сети. Только этого оказалось недостаточно, чтобы погасить клокотавшую во мне дрожь: мрачно выругавшись, я смахнул аппарат на пол и пинком отправил его в дальний конец зала.

 

Собравшись с мыслями, я решил немного проветриться. Отвлечься от гнетущей действительности с её неоднозначными поворотами и подлыми ловушками, из которых, казалось бы, попросту не было выхода. Ведь я мог потерять – навсегда потерять! – лучшего друга и доверившуюся мне девушку. И ради чего?..

Что сказать, я избрал отличный способ отвлечения – и начал с очередного перебора в сознании всех самых неутешительных выводов…  Оставалось только заранее поздравить себя с полным одиночеством и неприязнью окружающих!

Не позволяя себе больше думать – вообще! – я сбегал наверх и переоделся в уличную одежду. Покрасовался у зеркала, просто чтобы занять бунтующий разум, после чего вышел из дома и, даже не заперев дверь, безбоязненно пошёл в сторону деревни. Пешком, совершенно позабыв о верном велосипеде.

Но, на самом деле, разъезжать в это утро на двухколёсном скакуне, бездушной машине, не очень хотелось. Наверное, звучит глупо – но вокруг и без того хватало немых наблюдателей, безвредных, но крайне жутких в своём покойном молчании. Каждая травинка, каждый камень в преддверии фестиваля казались живыми и дышащими, смотрящими без глаз и нашёптывающими что-то неразборчивое без намёка на рот.

Безумие, чистое безумие расползалось сейчас по нашей долине. Наэлектризованное беспокойство передавалось по воздуху и укоренялось в каждой клеточке, в каждой трещинке и даже в самой почве.

И всё же… Всё же это был прекрасный день. Да, подобравшийся хищной кошкой в преддверии бури, но всё же по-своему изумительный – тихий, вольный… и какой-то особенно спокойный. Он внушал то странное чувство умиротворения, что сродни обречённому принятию реальности – абсолютное согласие с окружающим миром, с незыблемостью его законов и собственной бренностью. Он позволял не думать, этот день. Разрешал двигаться без определённой цели и слушать шелест травы. Идти вперёд, разглядывая зашитую кривыми зубцами гор застарелую рану горизонта. Идти… и всё. Просто брести по направлению взгляда.