Я сдался.
– Ну же, Мисаки!
– Не перескакивай так просто с имени на фамилию и обратно! – я слабо, из последних сил огрызнулся.
– Ну же, Мисаки Шин, расскажи, – требовательно протянула девушка. – В чём, в чём ты не моралист? Какие грязные выходки себе позволяешь, пока никто не видит? Что за журнальчики держишь под кроватью?..
– Вчера… Я порвал отношения с девушкой. Только потому… Потому, что захотел другую, – не знаю, зачем я раскрывал душу. Не знаю. Но слова были сказаны.
Хина замолчала. Замедлила шаг. Брови её искривились в непростых раздумьях.
– А ещё я обещал лучшему другу, что сделаю эту девушку счастливой…
– Ту, которую бросил?.. – хмуро уточнила Хина.
– Да…
Она снова задумалась. Достала из мешочка большущую шоколадную конфету, откусила от неё и, не прожевав толком, медленно заговорила:
– Шин… я одного не могу понять…
– Чего?..
– Почему ты не называешь по именам людей, которых мы оба знаем?..
– Ты над этим столько думала?! – я хлопнул себя по лбу, после чего с силой провёл ладонью по лицу.
– Да. Нет. Не совсем, – Хина снова откусила от конфеты и окинула взглядом стены одинаковых домиков из камня и дерева. – Я думала поделиться с тобой своей жизненной позицией, но не знаю – нужно ли тебе это…
– Предположим, что нужно, – я очень опасливо относился к таким вот словам Хины. Совсем как рыбка, единожды сорвавшаяся с крючка, но всё равно желающая пообедать невесть как возникшим сверху червячком.
– Тогда слушай, – девушка тяжело выдохнула носом, кажется, собираясь с мыслями. – Жизнь… она как бы всё время продолжается… бежит вперёд. Ей нет дела до тебя и твоих проблем. Ей не нужны твои тревоги и беспокойства. И если ты будешь спотыкаться на каждом ухабе – то, в конце концов, рухнешь и разобьёшь себе нос…
– Не очень удачная аналогия, – вставил я.
– Соглашусь, не очень, – легко подтвердила Хина. – Но ты, думаю, меня понял. Собирать за собой лишний груз – не лучший вариант для путешествий. Мы берём только то, что нам необходимо – и движемся вперёд. Чтобы на следующем повороте забыть о предыдущем. Таким образом, если у тебя есть возможность что-то изменить, получить что-то полезное, даже пожертвовав лишним – действуй не задумываясь. Многие лишены такой роскоши. Они набирают полный рюкзак камней и плетутся по тому пути, который создали себе сами…
– Но вдруг я именно подобрал камень, а не что-то действительно важное?..
– Камни, – Хина резко ткнула в меня указательным пальчиком. – Никогда не поздно выбросить! Главное – понять, что это именно камни! Но если упустить возможность по дороге сорвать, например, цветок – то новой такой может не появиться вовсе!
Я начинал путаться. Камни, цветы, путешествия… Было бы проще, называй она всё своими именами.
– Я… – девушка отвела взгляд. – У меня нет ничего. И не может быть… И я бы хваталась за каждую подвернувшуюся возможность…
– Но…
– Мне надоел этот разговор, Мисаки. Ты скучный собеседник…
Я поёжился. Всего на какой-то миг, но Хина всё-таки показалась мне с совсем другой стороны, открыла своё сердце и по-настоящему, без шуток допустила меня к своим внутренним тревогам.
– Спасибо, – негромко прошептал я.
– Ты что-то сказал?.. – девушка сузила глаза. Расслышала – но не подала вида.
– Сказал, что у тебя изумительное кимоно… Просто потрясающее. Тебе очень, очень идёт…
– Как много слов, – она поморщилась. – Но твоё восхищение я понимаю и принимаю, Мисаки. Благодарю за приятные слова.
Я задумался. О разном. Просто шёл рядом с Хиной и думал. С улыбкой наблюдал за её вылазками к небольшим самодельным алтарям… и видел уже совсем другую девушку. Не ту же, что пару минут назад.
Издав изумлённое «о-о-о!», Хина выронила недоеденный рисовый шарик и метнулась к следующему алтарю, захлопала в ладоши над большой коробкой иностранных конфет.
Ну… Возможно, это была та самая девушка, что пару минут назад – но я смотрел на неё чуть иначе.
Я улыбался. Не знаю – почему, но всё же…
– Кстати, – Хина быстро оглянулась. – Ты ведь идёшь на празднование фестиваля этим вечером?..
– Да, – я кивнул с крохотной долей неуверенности. До чего же мне хотелось возразить…
– Понятно, – девушка отправила в рот очередную конфету и зажмурилась от удовольствия.