Это был ужасный, ужасный день…
А короткая стрелка часов как будто бы совсем не спешила вперёд, даруя мне слишком много времени для размышлений.
Издав протяжный стон – просто чтобы разбавить плотную тишину – я поднялся с пола и прошёл на кухню. Достал с полки пачку сухой лапши, но, повертев её в руках, вернул на место. Мысль о том, чтобы занять себя приготовлением пищи, поначалу показалась мне довольно удачной, но на самом деле есть не хотелось – и давиться обедом через силу я не собирался.
Я поднялся в свою комнату и попробовал немного поучиться – решил несколько простеньких примеров, перевёл с английского два абзаца внушительного текста. Но процесс этот вскоре начал вызывать раздражение – так бывает, когда тратишь время на что-то совершенно бессмысленное и тщетное…
Ну конечно. Завтрашнего дня ведь не будет, так зачем забивать голову излишними делами…
Проклятый фестиваль снова диктовал свою волю из глубины черепной коробки! Снова навязывал параноидальный бред... Раньше, когда рядом была Рика, мы устраивали в этот день генеральную уборку, потом играли в настольные игры или собирали мозаику из множества кусочков – и ни разу, ни разу прежде меня не посещали эти безумные мысли. До сего проклятого часа!
Широким взмахом отбросив от себя тетради вперемешку с учебниками, я выскочил из-за стола и прошёлся по комнате из стороны в сторону. Отчаяние. Слезливое отчаяние двигало меня, как пружина – заводную игрушку. Я даже не мог злиться – хотелось просто рухнуть на пол и рвать на себе волосы.
Неужели фестиваль действительно был сильнее? Настолько сильнее?!
Я почти выбежал из комнаты, но у лестницы замер. Притопнул ногой в нерешительности. Мне действительно нужно было чем-то занять себя, убить все отвратительные ростки страха, ненужного, безбрежно глупого – но на ум не приходило ни единого варианта.
Телевизор? Еда? Кроссворд? Или, может, очередная прогулка – всё равно я уже нарушил это глупое табу?.. Нет… Нет, ни один из этих вариантов не привлекал. Совсем.
Опёршись о стену, я тихо сполз по ней на пол. Закрыл глаза, стараясь не думать… И всё вдруг стало так просто… Очень, очень просто. Расслабиться, отринуть проблемы, борьбу – и плыть по течению огромной, безразличной ко всему вечной реки… И не важно, наступит ли завтрашний день… Не важно…
Совсем.
Я приоткрыл глаза. Неуклюже потёр ладонью щёки и переносицу, провёл пальцами вдоль бровей, прогоняя тепло и нежность такой приятной сонливости. Я то ли боролся со сном, то ли уже пытался проснуться… Точнее определить было сложно – мир, пожрав и время, и пространство, размылся, растёкся по сторонам бесформенными наборами красок. А у меня не оставалось уже никаких желаний и потребностей, не было нужно ничего – кроме минуточки сна, совсем крохотного мига, потом следующего за ним, и ещё одного… Да, я совершенно точно засыпал. Или просыпался?..
Повалившись набок, я опёрся бессильной ладонью о верхнюю ступень лестницы и, стараясь не замечать головокружение, посмотрел вниз. Зрение по-прежнему пиршествовало где-то в стране снов, так что мне пришлось напрячься, чтобы разглядеть время на старых висячих часах.
Шесть… Часовая стрелка определённо указывала на шестёрку – и даже тронулась чуть-чуть дальше, на самую малость…
Надо же, до запланированного Макото собрания оставалось чуть менее получаса.
Моментальное воспоминание подействовало на меня как целый водопад ледяной воды. Я вскочил на четвереньки перепуганной кошкой, рванулся вперёд, но, чуть не рухнув прямо на ступени, отскочил к двери в свою комнату и оглядел свои вещи. Быстро переодевшись в джинсы, накинув поверх футболки ярко-красную куртку, я метнулся на первый этаж, и уже готов был выбежать из дома, когда вдруг вспомнил о неброском коричневом пакете, что торчал посреди стола коротким уродливым перстом.
На секунду – всего на секунду – меня посетил шёпоток сомнений, но решение уже было принято. Раздевшись и побросав одежду прямо на пол, я подбежал к столу и подхватил пакет, перевернул его и дрожащими руками вытряхнул церемониальное кимоно. Сейчас, в недобром вечернем полумраке, оно казалось ещё более блеклым и мёртвым, чем обычно, и я сам не заметил, как брезгливо отступил на шаг назад. Эта ткань – одна мысль о ней доводила меня до дрожи: я ведь действительно облачался в одеяния мертвеца, действительно носил это кимоно и готов был надеть его снова… Только потому, что так захотела глупая девчонка, неспособная отличить хорошее от плохого!