Наверное, бороться с кирпичной стеной было бы куда эффективнее, чем ждать ответа от этой человекоподобной фарфоровой статуи, и я, признав полную капитуляцию, вернулся к созерцанию броши на коричневом пиджачке Иошизуке-сенсей. Та по-прежнему продолжала вести монолог о важности соблюдения традиций и глубоком уважении, с которым следует относиться к преданиям глубокой старины – и, по правде говоря, разглядывать её забавный костюмчик и полное детсадовского воодушевления небольшое лицо было куда интереснее, чем слушать в тысячный раз прописные истины.
Размеренный звук голоса молодой преподавательницы вкупе с лёгкой гимнастикой для глаз быстро вернули меня в недавнее состояние полудрёмы, и даже стискивающая грудную клетку тяжесть уже не могла остановить меня на пути к царству тишины и покоя…
Меня разбудил Ёске. Во всяком случае, я очень надеялся, что это был именно он – иначе хлёсткий удар брошенной стирательной резинкой по затылку следовало воспринять как настоящую провокацию и начать ответные действия, тогда как действовать мне в первые секунды после пробуждения не хотелось совершенно…
Первой вещью, которую я увидел сквозь мутное покрывало полудрёмы, стала узкая юбка Иошизуке-сенсей, из-под которой виднелись крохотные колени женщины. Почувствовав неладное, я посмотрел выше – и, мгновенно растеряв последние остатки сонливости, встретил прямой и очень странный взгляд преподавательницы. Давно ли она стояла так надо мной?.. Пыталась ли привести в чувства?.. Или просто дожидалась, когда я всё-таки открою глаза в её устрашающе вежливом присутствии?..
– Очень жаль, что я не могу быть для тебя хоть сколько-нибудь интересной, Мисаки Шин, – Иошизуке-сенсей разочарованно покачала головой, и я вдруг почувствовал себя самым страшным преступником на планете. – Но если мои занятия могут быть несколько скучны – наверное, это моя и только моя ошибка – то теперь… Неужели ты не понимаешь, какие важные вещи я пыталась до вас донести?..
– Понимаю, – тихо произнёс я, понимая, что приковал к себе внимание всего класса. Ребята разглядывали меня со всех сторон, точно диковинное животное в зоопарке, и даже в глазах Мегуми я прочитал едва заметное насмешливое любопытство. Не смотрела в мою сторону только одна героиня сегодняшнего дня – Хитоми, гордая дочь Великого Дома. Та, что беззастенчиво глазела на меня несколько минут назад, не имея на то вообще каких-либо оснований – теперь старательно игнорировала сам факт моего существования… Наверное, мне не дано было понять ход мыслей благородных богачей, со всеми их странностями и неизменным высокомерием.
– Я действительно забочусь о вашей безопасности! – тем временем, продолжала гнуть свою линию сенсей. – Вы все – мои дети, и я не могу не любить вас и не переживать о вашей безопасности…
– Прошу прощения, – промолвил я, склонив голову почти что до самой поверхности рабочего стола. – Я не хотел выказать неуважения, просто… так получилось…
– Значит, так получилось, Шин?.. – женщина вздохнула так тяжело и печально, что у меня сердце остановилось в груди на долгих несколько секунд. – Хорошо… Ладно. Я постараюсь как-нибудь разнообразить будущие лекции. На любые темы, да.
Иошизуке-сенсей простучала каблучками дорогу до учительского стола и уже оттуда, слегка обернувшись к классу, закончила:
– А на сегодня мою нудную и скучную болтовню можете считать оконченной. Можете расходиться по домам – только очень тихо, по школе ещё идут занятия. И… Будьте осторожны.
Коротко кивнув напоследок, преподавательница собрала со стола свои вещи – несколько объёмистых папок и целый набор ключей – после чего с наигранным спокойствием вышла из аудитории.
И окружающее меня пространство тут же наполнилось недобрым, тяжёлым перешёптыванием. Девчонки позади и справа удивлялись, как можно было разочаровать милую учительницу несколько раз подряд. Спереди им вторил целый хор приглушённых голосов. И даже верный друг и брат по крови Ёске сосредоточенно молчал, постукивая носками ботинок по ножкам моего стула. Мегуми, то и дело оборачиваясь, быстро собрала вещи в портфель и уже встала из-за стола, чтобы подойти ближе, но тут на пути её возникла высокая мрачная тень.
Амамия Хитоми. Во всём своём великолепии. Появившись буквально ниоткуда, она скрестила руки на совершенно плоской груди и посмотрела на меня в упор сквозь полуприкрытые веки, отчего глаза её – и без того выглядящие весьма угрожающе – вселили в меня чувство первобытного уничижающего страха.