– Мисаки, – произнесла Хитоми, и в её голосе, к собственному удивлению, я не обнаружил следов упрёка или злости. – Я понимаю, что в последнее время студенческий совет – и моя скромная персона в частности – буквально злоупотребляют твоей надёжностью и свободным временем, но…
Она сделала странную паузу, никак не сочетающуюся с общим деловым тоном – тем более, учитывая разговоры о надёжности сразу после того, как я подвёл доверие Иошизуке-сенсей – и продолжила уже тише, будто бы сражаясь с самой собой за каждое слово:
– Я вынуждена вновь обратиться к тебе за… помощью, Мисаки Шин. И хотела бы увидеть тебя в кабинете студенческого совета не позднее, чем через пятнадцать минут. Прошу простить мою грубость.
С этими словами Амамия Хитоми вежливо поклонилась – вымученно и как-то неохотно – после чего развернулась на месте и направилась к своему столу. Её руки тут же замелькали над столешницей, с безукоризненной чёткостью отправляя вещи с её поверхности в отделения портфеля, и я вдруг понял, что все мои одноклассники уже давно собрались и начали медленно стекаться к выходу, тогда как передо мной ещё лежала целая гора канцелярских принадлежностей – едва ли востребованных на уроке английского – и целых три учебника, выложенных как будто бы наудачу.
Сзади, положив ладонь на моё плечо, подошёл Ёске. Я без слов понял его мрачный настрой, но всё-таки задал ничего не значащий вопрос:
– Что-то не так?.. Откуда это недоброе молчание?..
– Мы же договаривались, Шин, – Ёске не возмущался – вряд ли в его характере вообще была развита такая черта. Он просто был удручён и расстроен, очень сильно. – Неизвестно, когда в следующий раз будет открытый показ…
– Это всего лишь кино! – отозвался я без особой уверенности, понимая, что Мегуми тоже ждёт своей очереди для беседы на другом конце класса.
– Может быть, – Ватанабе угрюмо хмыкнул. – Но точно так же ты говорил о поездке в город. Потом о прогулке в лес. О том, чтобы посидеть с друзьями за партией в настольную игру, которую мой отец одолжил у хороших знакомых на один день…
– Но это… Это же мелочи, – попытался оправдаться я. – Мы можем собраться и сходить куда-нибудь в любой другой день… Может, получится даже лучше, чем планировалось, и…
– Мелочи? – кажется, друг всерьёз уцепился за случайно оброненное мной слово. – Это не мелочи, Шин! Не мелочи!
– Да, прости…
– И, к тому же, я очень сомневаюсь, что студенческий совет просит тебя делать что-то важное и великое…
– Твоя правда, – я согласно кивнул, вспоминая все те бесчисленные поручения, которыми меня заваливали подручные Хитоми весь последний месяц. Мелкие, незначительные и порой откровенно нелепые – но едва ли посильные для группки разновозрастных девчонок, заседающих в отдельном кабинете с табличкой «офис студенческого совета»…
– Но ты всё равно пойдёшь?..
– Да, – я с силой потёр лицо ладонями, прячась от буравящего взгляда Мегуми и того гулкого эха, которым встречала каждое наше с Ёске слово опустевшая классная комната. – Да, я пойду… Потому что на этот раз меня попросила сама Хитоми, а она президент…
– Ошибаешься, – оборвал меня Ватанабе, и ладонь его тут же пропала с моего плеча. – Президентом студенческого совета всегда была – и остаётся – Ханаи. Так что, по твоей логике, тебя пригласила обыкновенная участница их группы…
Что это было?.. Как?.. Я не сразу поверил собственным ушам, пытаясь сопоставить действительность, в которой существовал Ёске, с существующей у меня в голове картиной мира. И, к некоторому моему дискомфорту, эти две реальности сходились не во всём. Я был уверен – знал! – что ученическим советом руководила Амамия Хитоми – но ведь Ватанабе никогда не стал бы так беззастенчиво лгать мне, тем более в присутствии Мегуми, которая могла разрушить его вымысел до основания.
Вспомнив о Мегу, я бросил беспомощный взгляд в её сторону, но девушка только отвернулась в ответ. Резко и как-то слишком уж сердито…
– Мне казалось, Хитоми руководит всем… – прислушиваясь к звуку собственного голоса, я вдруг почувствовал странную вибрацию у самой корки головного мозга, будто бы неправильные воспоминания, резонируя, пытались вырваться наружу и изменить мир под себя.
– Амамия Хитоми всегда хотела быть президентом, – спокойно объяснил Ёске, кажется, сочтя мой лепет неумелой попыткой сменить тему. – На каждом шагу говорила, что это её обязательство перед матерью – быть лучшей во всём… Вот только не вышло. Ханаи опередила.