– Пошла прочь, грязная ведьма! – вопль Хитоми сотряс школу до основания, и, не желая больше мириться с выходками острой на язык коллеги, дочь Великого Дома движением профессионального бейсболиста запустила в сторону двери стеклянный стакан с ближайшего стола.
Хрупкий снаряд просвистел мимо меня едва различимой пулей – и тут же взорвался позади, судя по грохоту, чуть не сорвав с места добротную раздвижную дверь. Шрапнель крохотных осколков ударила мне в спину, и, запоздало отреагировав, я поспешил отскочить в сторону…
– Безродная мразь! – прошипела Хитоми, чуть не потеряв равновесие. С трудом найдя опору в крышке широкого президентского стола, она как будто бы потерялась в пространстве и ещё долго распыляла взглядом воздух прямо перед собой. – Ничтожная мелкая выскочка… Как же она меня бесит! Ненавижу! Каждый вздох, каждый шаг её презираю! И этот взгляд… Терпеть его не могу! Зачем?! Зачем она так смотрит?! Почему всем своим видом намекает: «Я знаю о тебе всё, даже то, что ты пытаешься скрыть»… А мне нечего скрывать! Нечего! За что она так… За что…
– Наверное, мне стоило вмешаться, – заговорил я, пытаясь найти для себя хоть сколько-нибудь подходящее место в небольшой и очень плотно заставленной мебелью комнатке.
– Нет, – Хитоми будто бы клинком отсекла сам звук моего голоса. – Нет, Мисаки, ты… Правильно сделал, что… не стал встревать. Иначе эта ведьма обернула бы всё… против меня. Тебя… в особенности.
Издав тяжёлый вздох, дочь Великого Дома приземлилась в крутящееся офисное кресло, что стояло за столом президента, и принялась рассеянно проверять ударами ладоней свои карманы – даже там, где их не было и быть не могло. Наконец, обнаружив нужные вещи, девушка довольно ловко вытянула их наружу и разложила перед собой. На столе появилась наполовину опустошённая пачка сигарет, две зажигалки и брелок в виде чёрного ворона с сильно погнутым пристежным колечком.
– Я отлично понимаю, за что мои предки лишили семейство Ханаи настоящей фамилии и выгнали их на окраину деревни! – не глядя в мою сторону, Хитоми достала из пачки сигарету. Покрутила её в пальцах, как будто бы сомневаясь в правильности своего поступка, но, решившись, в итоге воспользовалась одной из зажигалок, чтобы негромко прикурить.
Я был удивлён. Но в то же время отдалённым участком сознания понимал, что так и должно было быть. Что это было правильно…
– Изначально их звали «Акихито», – продолжила Хитоми, ничуть не интересуясь моим вниманием к поднятой теме, – «Люди осени»… Клан колдунов и обманщиков пришёл на наши земли, чтобы проповедовать свою религию, выдавая её за путь синто. По старым байкам, они вытеснили служителей того храма, что существовал в этих краях испокон веков, и потребовали себе почётное место на вершине одного из холмов… Грязные глупые простолюдины!..
Хитоми дёрнулась, и тонкая сигарета легко сломалась в её пальцах, осыпав стол мимолётным снегом серого пепла. Но снова закуривать девушка не стала – впрочем, как и убирать со стола свои сомнительные вещи.
– Мисаки, – как будто бы только сейчас вспомнив обо мне, Амамия Хитоми указала взглядом на один из стульев, что стояли за невысокими столиками справа от президентского стола. – Присаживайся… И, прошу тебя, прости мне эти вспышки гнева… Я изо всех сил стараюсь держать себя в руках, но получается не всегда. Ты должен понимать.
– Да, наверное, – я согласно кивнул и занял предложенное девушкой место. И уже оттуда, почувствовав, как сходит на нет заполонявшая комнату вибрирующая агрессия, всё-таки решил как следует осмотреться.
Меня приглашали в этот кабинет довольно часто – особенно в последние дни – и его убранство мне было прекрасно знакомо: массивные стеллажи по сторонам от двери; выставленные прямоугольником столы с внушительным рабочим местом президента в основании; за ним – большое окно, обычно скрытое за плотными шторами… Обычно. Но в этот день всё шло совсем не так, как хотелось или должно было…
И я… Я как будто бы уже переживал это малоприятное ощущение… Не раз. Не два… Куда больше. Намного, намного больше…
– Мне казалось, я хотя бы тут смогу отдохнуть, – оборвав мои размышления, заговорила Хитоми. – Отдохнуть от всех домашних обязанностей и забот… Только эта сумасшедшая ведьма… она сводит меня с ума!
Мы снова вернулись к разговору о Хине… Отчасти я, конечно же, мог понять обуревавшую собеседницу ярость, но сам не имел возможности ни разделить её, ни опровергнуть. Поэтому просто ждал, когда Хитоми выговорится, и надеялся, что этот момент наступит как можно скорее.