В сером вечернем сумраке Эндрю повернул к дому. Дорожка превратилась в тропку между огородными угодьями. Вокруг не было ни души. Ни один огородник, даже самый фанатичный, не станет копаться в земле в такой вечер. Эндрю чихнул. Под курткой было жарко и мокро. Он прочистил носовые пазухи и харкнул соплями на капустные кочерыжки.
Дома он залез в ванну, затем влез в теплую одежду. Но все равно понял, что заболевает. Весь ужин он чихал. Мать измерила температуру. 38,3. Без лишних разговоров его отправили в постель.
Взвинченная листовками, которые вручили ей медсестры в мидфордской больнице, мать Эндрю настояла на вызове доктора. Он прибыл около девяти вечера. Пощупав лоб Эндрю, измерив температуру и заглянув в рот, доктор заверил, что у мальчика самый обычный грипп. Эндрю должен лежать, пить много горячего и не выходить на улицу до полного выздоровления. Пока мать провожала доктора, отец подмигнул Эндрю:
— Вот увидишь, в пять минут будешь как огурчик
Мать опять поднялась наверх, уложила Эндрю и выключила свет.
Сначала ему снились птицы, затем снилось, будто он сам птица. Эндрю наслаждался обретенным даром полета, но одновременно горевал об утерянном даре речи. Более всего раздражало, что он не может отдавать приказы. Сначала он кружил над Эмплвиком (пейзаж подозрительно напоминал черно-белый снимок аэрофотосъемки, который висел над креслом в кабинете зубного врача). Но потом Эндрю решил заключить сделку со своей мечтой: он готов обменять наслаждение от полета на куда более сладкое удовольствие от собственных приказов.
Наутро Эндрю проснулся с носом, под завязку забитым замечательными белесыми соплями, и с головой, под завязку забитой тупой болью. Суставы ломило. Эндрю не мог ни на чем сосредоточиться, сколько ни напрягал волю. Он знал, что должен отдать несколько приказов. Но он также знал, что их некому отдавать. Коммуникации оборваны. И Питер, и Пол вряд ли зайдут к нему по пути в школу. Оставалось лишь надеяться, что они ничего не предпримут без его согласия.
Так получилось, что надеждам Эндрю не суждено было сбыться, — хотя он узнал об этом лишь на следующий день.
Глава десятая
ПОЛ
Пол не удивился, когда на следующий день Эндрю не пришел в школу. Да и тому, что Миранда не появилась, он тоже не удивился. На утренней линейке им с Питером сделали замечание за разговоры. Лишь на первой перемене они смогли укрыться в уборной и как следует все обсудить. Говорили они на условном языке, чтобы ни один вражеский шпион, околачивающийся рядом с кабинкой, не смог ничего понять.
Первым заговорил Пол:
— Второй вожак сообщил мне, что вчера беседовал с тобой.
— Он сообщил, что первая часть текущей Операции выполнена досрочно.
— Да, — сказал Пол, — я получил от него такие же сведения.
Полу отчаянно хотелось, чтобы Питер никогда не узнал, какому унижению подверг его Эндрю. Всю ночь он ворочался от ярости и злости на себя, что не сообразил насчет засады.
Питер, напротив, изо всех сил желал дать понять Полу, что Эндрю в который раз унизил его.
— Он мне хорошенько вмазал, — сказал он не без удовольствия, — и велел ничего тебе не говорить.
Шанс солгать Пол не упустил:
— После того как он мне сообщил, я решил, что лучше подождать, пока мы все не обсудим.
Питер взглянул на него, словно спрашивая: «Ну и?»
Пол хорошенько обдумал этот вопрос.
— Сегодня вечером я проникну в дом Динозавров. Посмотрю, что произошло. Ты пойдешь домой и будешь ждать распоряжений. Завтра я обо всем сообщу, если, конечно, не потребуются незамедлительные действия. Больше ничего сделать мы не можем. Не можем, пока мы здесь.
Питер оторвал пару листов туалетной бумаги и теперь рвал их и рвал в мелкие клочки. Из соседней кабинки сочился сигаретный дымок
— Ну что ты думаешь? — прошептал Питер.
Отвечать Полу не хотелось, но пришлось.
— Я думаю, это плохо, — сказал он. — Очень плохо.
Прозвенел звонок ко второму уроку, как всегда заставив их вздрогнуть.
Хотя большую часть дня они провели вместе, операция «Вымирание» больше не упоминалась.
Когда после школы Пол направлялся к дому Динозавров, он с полным основанием ожидал встретить там Эндрю. Но едва он переступил порог, как мистер Динозавр спросил, как чувствует себя Эндрю.
— В каком смысле? — удивился Пол.
— Просто мы его весь день не видели, — объяснил мистер Динозавр.
Они прошли в гостиную, и Пол, поздоровавшись с миссис Динозавр, попытался выяснить, какой урон нанесло операции слишком поспешное убийство попугайчика.
— Так жалко Солнышко, — сказал он.
Динозавры переглянулись с печальным видом. И миссис Динозавр поведала горестную историю с непомерным количеством нелепых и никчемных подробностей. Она пустилась в рассуждения о возможной причине гибели птички: быть может, потрясение от переезда или внезапное изменение температуры (в зоомагазине было нестерпимо холодно), а быть может, всему виной крошки от пирога, которые она насыпала в кормушку, чтобы малыш полакомился. Мимоходом она упомянула, что никто не видел, как умер Солнышко. Сама она была на кухне, мистер Динозавр (хотя она назвала его не так) — в саду, а Миранда — у себя в комнате.
Пол постарался сформулировать следующий вопрос как можно тоньше.
— А я думал, что Эндрю уже пришел, когда…
— Нет-нет, — ответила миссис Динозавр. — Он появился позже. Солнышко был еще теплый, но бедняжка уже умер.
Казалось, она получает от этих подробностей какое-то извращенное удовольствие.
Тут из своей комнаты спустилась Миранда. В гостиную она входить не стала, но заняла свой излюбленный пост в дверях.
Пол слышал не весь рассказ миссис Динозавр о похоронах, так как его голова была занята размышлениями. Итак, Эндрю наврал, что убил Солнышко. У этого открытия имелись две стороны: хорошая и плохая. Прежде всего Пол злился на Эндрю, который нарушил первейшую заповедь: не лгать. (Правила Команды, пункт семь: «Всегда говорить членам Команды всю правду и ничего кроме правды».) Если они будут врать друг другу, как это делают взрослые, тогда нельзя считать себя выше их А еще Пол злился на себя за то, что с таким доверием проглотил вранье Эндрю, хотя, с другой стороны, ничто ведь не указывало на то, что его друг способен на такую подлую ложь. В нем стремительно крепло убеждение: Эндрю, что бы они ни думали о нем прежде, более не достоин быть Вожаком и даже вторым Совожаком Команды. Он должен быть разжалован. Он должен стать подчиненным.
Приняв это решение, Пол переключил внимание на Динозавров.
Хотя Пол и побывал на похоронах Мэтью, он, как и прежде, чувствовал себя не в своей тарелке в компании скорбящих и горюющих. Ему отчаянно хотелось поговорить о чем-нибудь другом, но он знал, что с тактической точки зрения необходимо, чтобы мысли Динозавров как можно дольше были погружены в омут печали.
Птичьей клетки он в комнате так и не обнаружил. Судя по всему, не было никого смысла советовать им приобрести замену Солнышку.
— А куда вы дели клетку? — спросил Пол.
— Я отнесла ее наверх, — ответила Миранда от двери. — Она не очень тяжелая.
Даже не глянув на нее, Пол спросил у миссис Динозавр:
— У вас когда-нибудь были другие животные?
Последовал долгий рассказ о птицах, об их маленьких жизнях и смертях А еще у них когда-то, очень-очень давно, жила собачка. Пол спросил, что это была за собака, сочтя такое любопытство полезным для дела.
— Ее звали Леди, — ответил мистер Динозавр. — Замечательная собака с замечательным характером.
— Черная колли, девочка, — добавила миссис Динозавр.
— Я ее не помню, — вставила Миранда.
— Это было еще до твоего рождения, — объяснила миссис Динозавр. — По-моему, у нас где-то есть фотография?
Мистер Динозавр подошел к серванту и вытащил альбом.
Пол отпрянул. Он знал, что достаточно открыть фотоальбом, и всякий, кому не повезло очутиться поблизости, угодит в ловушку на несколько часов.
Мистер Динозавр передал альбом миссис Динозавр, и та с натренированной легкостью нашла нужную страницу.
Замечательная собака Леди оказалась черно-белым пятнышком в нижнем левом углу семейного портрета. Там были все: Динозавры, их дочь (мать Мэтью и Миранды) и ее муж (их отец).