Был он бесовской мечтой обуян,
Дьяволам был он игрушка: –
Этот, теперешний, лишь истукан,
Марионетка, Петрушка.
Был в оны годы, совсем идиот,
Ликом уродливый, Павел,
Кукла-солдатик – но всё же и тот
Лучшую память оставил.
Павла пред нынешним нужно ценить,
Павел да будет восхвален: –
Он не тянул свою гнусную нить,
Быстро был создан им Пален.
Этот же, мерзостный, с лисьим хвостом,
С пастью, приличною волку,
К миру людей закликает, – притом
Грабит весь мир втихомолку.
Грабит, кощунствует, ёжится, лжёт,
Жалко скулит, как щенята.
Вы же, ублюдки, придворный оплот,
Славите доброго брата.
Будет. Окончилось. Видим вас всех.
Вам приготовлена плаха.
Грех исказнителей – смертный есть грех.
Ждите же царствия Страха!
Николаю Последнему
Ты грязный негодяй с кровавыми руками,
Ты зажиматель ртов, ты пробиватель лбов,
Палач, в уютности сидящий с палачами,
Под тенью виселиц, над сонмами гробов.
Когда ж придёт твой час, отверженец Природы,
И страшный дух темниц, наполненных тобой,
Восстанет облаком, уже растущим годы,
И бросит молнию, и прогремит Судьбой.
Ты должен быть казнён рукою человека,
Быть может собственной, привыкшей убивать,
Ты до чрезмерности душою стал калека,
Подобным жить нельзя, ты гнусности печать.
Ты осквернил себя, свою страну, все страны,
Что стонут под твоей уродливой пятой,
Ты карлик, ты Кощей, ты грязью, кровью пьяный,
Ты должен быть убит, ты стал для всех бедой.
Природа выбрала тебя для завершенья
Всех богохульностей Романовской семьи,
Последыш мерзостный, ползучее сцепленье
Всех низостей, умри, позорны дни твои.
Слово и дело
«Слово и Дело» – ваш клич против нас.
Что ж, мы достойно вас встретим.
Мы на мигания вражеских глаз
Словом и делом ответим.
В душу людскую дороги вам нет.
Можете мучить лишь тело.
Делайте ж чёрное, – будет в ответ
Красное Слово и Дело!
Последний зов
Теперь, когда идёт резня,
И жадны руки у злодея,
О, братья, слушайте меня,
Сомкнёмтесь все, дружней, теснее.
Мы можем верить лишь себе,
Составим тесную дружину,
Да будет каждый миг в борьбе,
Разгоним мрак, разгоним тину.
Мы будем слиты все в одно,
Вооружимся поголовно,
Вокруг врагов сомкнём звено,
Убийц – низложим хладнокровно.
У них в ответ на слово – кнут,
Они – свирепые собаки,
За черносотенцем идут
С своей винтовкою каза́ки.
Ещё им нравится игра
В Народ-слепец с Монархом-вором,
И называют шулера
Крик сердца праздным разговором.
Так пусть же разум зверю мстит,
И если нет иного хода,
Я возвещаю динамит
Во имя вольности Народа.
Волчье время
Я смотрю в родник старинных наших слов,
Там провиденье глядится в глубь веков.
Словно в зеркале, в дрожании огней,
Речь старинная – в событьях наших дней.
Волчье время – с ноября до февраля.
Ты растерзана, родимая земля.
Волколаки и вампиры по тебе
Ходят с воем, нет и меры их гурьбе.
Что ни встретится живого – пища им,
Их дорога – трупы, трупы, дым и дым.
Что ни встретится живого – загрызут.
Где же есть на них управа – правый суд?
Оболгали, осквернили всё кругом,
Целый край – один сплошной кровавый ком.
С ноября до февраля был волчий счёт,
С февраля до коих пор другой идёт?
Волчьи души, есть же мера, наконец,
Слишком много было порвано сердец.
Слишком много было выпито из жил
Крови, крови, кровью мир вам послужил.
Он за службу ту отплатит вам теперь,
В крайний миг и агнец может быть как зверь.
В вещий миг предельно глянувших расплат
С вами травы как ножи заговорят.
Есть для оборотней страшный оборот,
Казнь для тех, кто перепутал всякий счёт.
Волчье время превратило всех в волков,
Волчьи души, зуб за зуб, ваш гроб готов.
К остывшим
Ненавистны мне враги.
Но друзья отвратны вдвое,
Если, крикнув «Помоги»,
Если, крикнув «Здесь враги»,
Я увижу лик их сонным в преждевременном покое.