В канадском журнале «Глоб энд Мейл» Миша опубликовал четыре песни Высоцкого в переводе на английский: «Уголовный кодекс», «Зека Васильев и Петров зека» и др. Перевод блатных песен на английский язык — очень трудная вещь. Некоторые слова Высоцкого зачастую непонятны даже тем, кто прекрасно знает русский язык, но давно покинул Россию. Что же сказать тогда об американцах, пусть даже и изучивших русский язык! Миша умел переводить песни Высоцкого, ничего не теряя «по дороге». Для этого мало в совершенстве владеть двумя языками, мало самому быть поэтом, нужно еще досконально знать авторский язык и мир образов самого Высоцкого. Но чем труднее, тем почетнее! Неудивительно поэтому, что когда в 1972 году вашингтонская фирма «Коллектор рекордз» выпустила пластинку «Песни советского подполья», напетую бывшим советским актером и режиссером Нугзаром Шарией, перевод буклета к ней сделал. Аллен. Но о подробностях биографии «патриарха» я узнал позднее.
Когда на страницах «Нового русского слова» появлялись мои статьи «Из записок коллекционера магнитиздата», на каждую статью приходили читательские отклики. Тема заинтересовала читателей, которые весьма живо реагировали на все мои удачи и промахи. И каждый раз, когда кто-нибудь присылал в редакцию письмо с указанием на те или иные неточности, я с трепетом ждал, что вот-вот грозный Миша Аллен напишет разгромную статью и с моими «Записками» будет покончено. Но Аллен почему-то молчал. Сначала это меня радовало, а потом стало немножко обижать… Казалось, что он меня просто игнорирует. Теперь читатель может представить мое волнение, когда выдался случай побывать у Миши Аллена в гостях.
Переступив порог его дома и оценив солидный возраст хозяина, я понял, что Мишу, пожалуй, следовало бы называть по имени-отчеству или, поскольку на Западе это не принято, хотя бы полным именем — Михаил. Но буквально с первых же слов, произнесенных гостеприимным Алленом, я понял, что, несмотря на годы, он молод душой. Манера держаться выдавала в нем бывшего военного, а лаконичность фраз заставляла внимательно прислушиваться к каждому его слову. Небольшой Мишин кабинет был в буквальном смысле слова от пола до потолка заставлен книгами и коробками с магнитофонными лентами. В своей жизни я повстречал немало коллекционеров и коллекций, но такого богатства мне видеть еще не приходилось!
До этого визита я никогда не слышал и не читал переводов Аллена. По моей просьбе хозяин стал их показывать один за другим. Передо мной прошли многие хорошо знакомые ранние песни Высоцкого, но… все они были написаны по-английски. Хозяин поставил на магнитофон пленку с записью своего интервью одной из американских радиостанций. В его заключительной части шла подлинная запись «Охоты на волков» и наложенный на нее синхронный перевод Миши, исполняемый одним из американских дикторов. Эффект был потрясающим. В кульминационном месте песни, где Высоцкий прохрипел: «Я из повиновения вышел: за флажки, / Жажда жизни — сильней…» у меня буквально мурашки пробежали по спине, и я с благодарностью пожал руку переводчику-поэту, переводчику-коллекционеру.
Когда мы прощались, я всё-таки задал Мише вопрос, так и вертевшийся на языке: почему он не написал о моих «Записках» ни строчки, хотя там было против чего возразить. Он с улыбкой ответил:
— Я не хотел мешать. То, что вы написали, было так интересно.
С Алленом с той поездки у нас установился хороший, теплый контакт, и благодаря его рекомендациям мне удалось получить две пленки Высоцкого абсолютно бесплатно. С точки зрения бизнеса моя поездка оказалась крайне успешной, да, видно, природа требует равновесия: эмиграция разрушила мой первый брак. В силу многих причин жена с дочерью остались жить в Канаде, а я вернулся к своему любимому детищу. У меня появилась идея издать полученные по протекции Аллена записи Владимира Семеновича на пластинках, как за пару лет до этого Виктор Шульман выпустил двойной альбом нью-йоркского концерта Высоцкого.
Первый релиз
Официально «Кисмет» считался русским подразделением крупной фирмы грамзаписи RCA Victor, но к моменту моей покупки лейбла головной офис практически думать забыл о его существовании. Вооружившись идеей напечатать пластинку Высоцкого, я отправился в штаб-квартиру RCA Victor. Даже если бы я захотел обойтись собственными силами, ничего бы не вышло — у меня элементарно не было технических возможностей для издания «гиганта». В «Викторе» меня приняли любезно, до крайности удивившись, что «Кисмет» еще на плаву. Я изложил суть дела. Босс, ни слова не знавший по-русски, попросил включить кассету. Голос, энергетика, харизма Высоцкого не могли оказать иного эффекта — он сразу понял, что это стоящий материал: