Между тем «Битлз» во главе с Ленноном и Маккартни шли от успеха к успеху, слава их росла пропорционально длине их волос, а затем и с опережением. Во многих точках земного шара появились молодые люди, гораздо более волосатые, чем даже сами «Битлз», — у них была своя философия, своя религия, своя музыка. Новые поп-ансамбли брали самые популярные песни битлов и, подражая им, пытались создать свой собственный музыкальный стиль-однодневки, которые завтра уже никто не помнил, но сегодня за них платили хорошо и охотно. Эта коммерческая музыка настолько затопила мир, что самим «отцам-основателям» приходилось прилагать значительные усилия, чтобы не потонуть в ней.
Популярность ансамбля распространилась повсеместно, включая Индию, Японию, Таиланд, Филиппины… В одном из интервью Леннон позволил себе пошутить, что в данный момент они более популярны, чем сам Иисус Христос, чем немало шокировал многих верующих. Эту шутку ему долго не могли простить. Но в ней была и доля истины: прошел сравнительно короткий промежуток времени, и на свет появляется рок-опера «Иисус Христос — суперзвезда», которая никогда не была бы написана без музыки «Битлз».
Сами участники знаменитой четверки не участвовали в ее создании. Но другой английский поп-ансамбль, который учился у них, — Deep Purple — принял активное участие в постановке и записи оперы на пластинки. Эту оперу признал сам Папа Римский, тем самым как бы дав ей право на жизнь. Она имела грандиознейший успех во всех странах, была популярна и в Советском Союзе — настолько, что московский ансамбль «Цветы» подпольно поставил ее на русском языке.
Джона Леннона я всё же встретил на второй день своего пребывания в Нью-Йорке — столкнулся с ним в лифте отеля, где нас поселили. Он глядел на меня с обложки свеженького номера New York Post, который держал в руках один из постояльцев. Под большой картинкой, изображавшей легендарную поп-группу, было помещено сенсационное сообщение о том, что «Битлз» снова вместе[27] и что первый их концерт ожидается именно в Нью-Йорке. Это, конечно, оказалось очередной газетной «уткой», много подобных я читал и позже. Все они свидетельствуют, что мир с затаенной надеждой ждал: прославленные музыканты соберутся снова и подарят миру еще много прекрасных мелодий, которые они так великолепно создавали вместе и как-то разучились порознь. Ждал, но не дождался. Уже не соберутся. Потому что «смерть самых лучших выбирает и щелкает по одному…»
P. S. В тот день, когда пластинка с последним автографом Джона Леннона была продана на аукционе за миллион долларов, я купил у портье здания Dakota Building, где жил главный из «Битлов», его рисунок всего за пятьдесят баксов. Хочется верить, что он не обманул меня. По крайней мере храню я этот безымянный набросок бережно, как настоящий…
Песни по кругу
В начале 1980-х эмиграция еще не приняла массового характера, русских в Нью-Йорке проживало несколько десятков тысяч, и услыхать родную речь в городе доводилось нечасто. Представители интеллигенции в поисках общения стремились создавать некие клубы по интересам. Стараниями писателя Эдуарда Тополя и режиссера Олега Чубайса был создан Клуб русской интеллигенции. Там проводились литературные и поэтические вечера, устраивались кинопоказы, танцы.
Мне всегда нравилось петь, сочинять, играть на гитаре. В поисках единомышленников я стал посещать эти посиделки. В клубе завязал знакомство с разными неординарными, талантливыми ребятами: Зиновием Шершером, Александром Быстрицким, Татьяной Лебединской и другими. Обычным местом проведениям наших концертов был ресторанчик «Русский лес», про который Боря Сичкин спел: «А если вы зайдете в “Русский лес”, тут эмигранты весело гуляют…» Погуляли мы действительно весело, но недолго. Из-за разногласий с хозяином заведения и каких-то внутренних разборок наш клуб русских бардов «Песня по кругу» просуществовал всего-навсего полтора года.
Примерно в этот период случился еще один знаменательный момент. Как-то вечерком, не сговариваясь, ко мне в «Кисмет» одновременно заглянули Михаил Шуфутинский и Вилли Токарев. (Кстати, именно у меня Миша приобрел первые кассеты с песнями Александра Розенбаума, которые потом блестяще аранжировал и исполнил. В магазине вообще бывали все: и Миша Гулько, и Толя Могилевский, и Люба Успенская… Шли с единственным вопросом: «Что новенького появилось?» Мне всегда было чем порадовать и удивить клиентов.) Незадолго до их визита я откопал старую кассету, которую еще в Союзе привез мне друг, отдыхавший по турпутевке в Болгарии. На ленте были записаны югославские песни, в том числе «Сингарелла». Мелодия меня буквально очаровала и как-то раз, поймав лирическое настроение, я сделал вольный перевод этой вещицы.