Фашист-комендант меня вводит силком,
Как будто в застенок, в фашистский свой дом.
А мать и отец меня холили в детстве, о горе!
Платком я лицо закрываю в тот час,
Когда он заходит ко мне не стучась.
Стою, и дрожу, и от страха бледнею, о горе!
Жених, лейтенант мой, что служит в Баку,
Что письма писал про любовь, про тоску,
Не знает, что я далеко на чужбине, о горе!
Платка по ночам подшиваю края.
Коль спросит жених: «Где невеста моя?» —
Скажите ему — изнывает в Берлине, о горе!
Чесала я волосы, косы плела.
Ах, дома я девушкой резвой была,
А здесь я иссохла в тоске по отчизне, о горе!
Хоть надвое сердце мое разорвут,
Не стану учиться немецкому тут:
Хотят, чтоб язык я родимый забыла, о горе!
Весь день над Берлином летит воронье.
Родных вспоминаю и детство свое —
И горькие слезы рекой проливаю, о горе!
Ночами здесь в доме пылают огни.
Пусть в пламени жарком сгорают «они» —
Одна я, одна среди «них» пропадаю, о горе!
ЖЕНСКИЕ ПЕСНИ-ПЛАЧИ
© Перевод Н. Гребнев
31. КУДА ПОНЕСУ ТЕБЯ?
Где сражение шло,
Там кружатся птицы.
Князь покинет седло,
Чтобы чем-нибудь поживиться.
Маленькое яйцо
Стало большим орлом,
Тоненькое деревцо
Стало лесом, где мы живем.
Пустынно у нас в лесу,
Нелюдимы эти места.
Но куда я тебя понесу,
Жансоховский сирота?
Конь горюет, грызет удила —
Это доля вдовьих коней.
Разорвалась пола
Безрукавки моей.
Ой, Жансоховы,
Ой, тхукотли,
На кого вы работали?
Для чего вы работали?
То, что целой семьей
Вы скопили за век,
Разорил и разграбил
Один человек —
Князь Тлостанбек.
В море кружится лодки обломок,
Ветер воет, бушует вода, —
Сын мой, честного рода потомок,
Нам с тобою податься куда?
Понесла бы на север кровинку свою,
Да на севере виселиц много.
Понесла бы на юг, да в султанском краю
Злые люди, забывшие бога.
Ни на юг, ни на север нам нету пути.
Где нам скрыться, куда мне тебя унести?
32. ПЕСНЯ ГОШАГАГ
Пойдем, сестра моя Карашаш,
Поглядим, не едет ли Каншоби.
Если не едет кормилец наш,
Мы поплачем с тобой вдвоем.
Мы поплачем с тобой вдвоем,
Черный камень слезой прожжем.
Нет, не камень слеза прожжет,
Ой, слеза мне глаза прожжет.
Руки-ноги мои болят,
На дорогу глаза глядят,
По которой пять лет назад
Ускакал дорогой Каншоби.
Ты куда ускакал, Каншоби,
Навсегда ускакал, Каншоби?
Ты увез с собою детей —
Двух единственных сыновей.
Скрылся ты вдали, и с тех пор
Всё в пыли — и овин, и двор.
Опустел наш каменный дом —
Без мужчины холодно в нем.
Я одна. Я молчать должна.
Я молчу — сиротливая мать,
Но, покинутая жена,
Не могу я тебя не звать.
Вьются косы мои до пят,
Смоляные косы блестят.
Для чего блестят, для кого —
Нет хозяина моего.
Много ходит князей за мной,
Но не нужен мне муж иной.
Я не стала ничьей женой,
Я осталась твоей вдовой,
От печали едва живой.
Кто найдет тебя, Каншоби,
Кто вернет тебя, Каншоби?
Кто нас снова сведет с тобой,
Для того я буду рабой,
Я его малолетних детей
Белой грудью вскормлю своей.
33. ПЛАЧ РАЗВЕДЕННОЙ ЖЕНЫ
Когда я в дорогу тебя собирала,
Ты возвращался с удачей,
Когда на пороге тебя я встречала,
Это было праздником нашим.
Если б снова я стала твоей женою,
Наши дети были бы сыты;
Если в доме я жить недостойна с тобою,
Ты позволь мне в хлеву поселиться.
Я одела б детей, что разуты, раздеты.
Если б ты возвратился,
Мы глаз не сомкнули б с тобой до рассвета
И ночь нам казалась бы краткой.
К плечу бы прильнул и к груди моей белой —
Если б к жене ты вернулся.
Я бы наших озябших детей одела,
Если б ко мне ты вернулся.
Кому скажет золовка доброе слово,
Кого моя мать напоит махсымой?
Если тебя нашла бы я снова,
Сиротами не были б наши дети.
Где твоя шапка с мехом оленьим,
Где скакун твой караковой масти?
Ты бы вернулся хоть на мгновенье,
И на мгновенье вернулось бы счастье.