Выбрать главу
Победа нам с песней открыла заставы, Свобода нас гордо ведет, На севере, юге, час битвы и славы Военная зоря поет…[31]

песнь, которая наравне с Марсельезой дожила до наших дней.

Гражданская война и эпоха террора порождает ряд песней, отличающихся беспощадным характером.

Чтоб вырвать с корнем род проклятый Изменников и палачей, Обрушим тяжкий меч расплаты На женщин их и на детей. Пусть не приводят нас в смущенье Их слезы, вопли, жалкий бред, — Сын за отца хранит отмщенье, — У мертвых сил для мести нет.[32]

Массовые казни врагов революции создают в некоторых кругах как бы особый культ гильотины. Появляется ряд песней, прославляющих гильотину, то в игривом стиле:

   Краса-гильотина,    Умея пленять, Влечет своей миной И мелочь и знать.    Сеньорам и принцам    Смеется она    И машет гостинцем    Потом буржуа…[33]

то в виде мрачного моления:

Святая гильотина, защитница патриотов, защити нас! Святая гильотина, ужас аристократов, защити нас! Машина любезная, сжалься над нами! Машина изумительная, сжалься над нами! Святая гильотина, от наших врагов избавь нас![34]

Песни славят поражение врагов революции:

Разбили мы лионцев в прах. Сдались нам франты в кружевах, И весь болотных жаб синклит Давно в сетях у нас сидит. Да здравствует республика И тот урок, Что получил Лион в свой срок![35]

Они вспоминают своих героев; особенно много воспевалась смерть Марата, Шенье, Лепелетъе, детей героев Бара и Виала и т. д.

Контр-революция также отвечала своими песнями, клеймя и проклиная революцию и ее деятелей:

   Палачи из аббатства, уж скоро    Вашей радости кончится срок.    Зверь довел всю страну до позора,    Дева в зверя вонзила клинок. Свобода! Свобода! Тебя почитаем мы свято. Дрожите, тираны! Вы месть воскресили в сердцах!    Ненависть наша убила Марата;    Рядом с Брутом Кордэ мы поставим в веках.[36]

Так воспевал небезызвестный жирондист Лувэ де Куврэ террористический акт Шарлотты Кордэ, убийцы Марата.

Особым религиозно-мрачным колоритом отличались песни вандейцев, в стране которых гражданская война велась с большой жестокостью с обеих сторон.

Войско Христово, Всех верных французов оплот, С сердцем святого На подвиг идет. Скройся, Антихрист, из наших сердец! Мы, за Христа принимая конец, Снова и снова Заслужим венец. Дьявольской смрадною пастью рожден, Гнусный Конвент изрыгает закон; Пусть же гадюку раздавит Бурбон.[37]

Можно было бы думать, что в эпоху ожесточеннейшей борьбы класса против класса, республики против монархической Европы, вопросы быта и морали стушевываются перед грандиозными политическими задачами дня.

Но в действительности мы видим богатый расцвет песней, прославляющих новый быт с его «тыканьем», древами свободы, красными колпаками, «братскими» обедами, женитьбами священников, максимумом, новым календарем, республиканскими добродетелями и т. п. Песни усердно занимаются вопросами республиканской морали, любви, брака, семейных чувств и т. д. При этом — черта, характерная для буржуазного и мелкобуржуазного революционизма — имеет место чрезмерное обилие исторической фразеологии. Пестрят слова: отечество, братство, равенство, свобода, добродетель, человечество. Они говорят об уничтожении рабства, о верховном существе, о бессмертии в веках, о славной доле павших на поле брани. Словом, революционная демократия создала своими песнями целую систему политического и морального просвещения народа. Особенно сильно это сказывалось в гимнах, исполнявшихся во время народных празднеств. Когда сотни тысяч людей, собравшихся на Марсовом поле вокруг «алтаря отечества», грандиозным хором повторяли слова гимна:

вернуться

31

«Le chant du départ». Перев. Вс. Рождественского.

вернуться

32

«Couplets révolutionnaires». Перев. Вс. Рождественского.

вернуться

33

«Couplets chantés dans un repas fraternel». Перев. М. Травчетова.

вернуться

34

«Litanie de la guillotine». Перев. А. Ольшевского.

вернуться

35

«La reddition de la ville de Lyon». Перев. Вс. Рождественского.

вернуться

36

«Hymne de mort». Перев. Вс. Рождественского.

вернуться

37

«Chanson nouvelle». Перев. Л. Остроумова.