когда, говорим мы, они исполняли эти торжественные строфы, они получали, выражаясь современным языком, исключительную «зарядку», о чем имеется достаточное количество показаний участников этих церемоний.
Падение Робеспьера и наступление термидорианской реакции развязало языки всем контр-революционным элементам. Песни, прославлявшие гибель Робеспьера и его сторонников, песни против террористов, против якобинцев плодились, словно грибы.
В таком же «легком» стиле воспевались казни и других деятелей революции. Были отмечены песнями и дни крупных народных волнений и восстаний 12 жерминаля и 1 прериаля III года и 18 вандемьера IV года, причем, конечно, все симпатии песнеслагателей были не на стороне народных низов. По адресу последних теперь звучат уже не славословия, а только ругательства.
Теперь уже можно было не стесняться именовать «бандитами» тех, кто на своих плечах вынес всю тяжесть революции, а ведь еще недавно все наперерыв старались превозносить добродетели, мужество, ум, таланты и прочие качества санкюлотов. Появляется пресловутый гимн «Пробуждение народа», одно время пытавшийся даже вытеснить Марсельезу. Его строфы неизменно встречались при исполнении в театрах бурными рукоплесканиями «золотой» молодежи и роялистов. Когда певец исполнял куплет:
то обычно в театре подымались крики: «Смерть якобинцам! Смерть террористам!» — и дело заканчивалось свалкой.
Иные времена — иные песни. Впрочем, чем дальше, тем меньше становится песней, заслуживающих внимания. Эпоха Директории высмеивается и вышучивается всеми, но только песнь бабувистов резко отличается от обычного творчества продажных писак. В ней говорится об отчаянии, охватившем трудящихся предместий после наступления реакции, о необходимости нового восстания во имя равенства, только в ней слышится голос искреннего революционера:
Еще некоторое время песни продолжают воспевать победы Бонапарта, а с 1798 года они почти совершенно перестают интересоваться политическими событиями; их мало, и они посвящены главным образом официальным торжествам. Брюмеровский переворот Бонапарта вызвал несколько песней:
Этими виршами ставился крест над революцией. Но не умер творческий подъем масс, побуждавший их изливать свои чувства радости или негодования, восторга или мести в куплетах. Творчество Беранже, возникшее на этой революционной песенной традиции, в лучшей своей части было ее достойным продолжением.
43
«Le 18 brumaire». Перев. М. Травчетова. Интересно отметить, что солдаты, помогавшие Бонапарту, настолько не понимали сущности совершившегося события, что, возвращаясь из Сен-Клу в Париж, пели революционные песни См. Вандаль. «Возвышение Бонапарта», т. I, стр. 411–412.