Лишь по высшей милости бога
Мы в тот день победить могли,
Здесь опасности было много, —
Внял он бедам родной земли
И, чтоб дать нам помощь в отмщеньи,
С детских лет он вложил в сердца
Храбрость тем, кто идет в сраженье,
Верный цели своей до конца.
С королем француз всей душою,
Он отдать ему жизнь готов,
Но к живущим изменой злою
Неизменно он строг и суров.
Делоннэ и Флессель,{25} до ада
Вам дорога теперь одна,
А Парижу вас больше не надо —
С вами в заговоре сатана.
Отречемся от преступлений, —
О, сограждане, смело вперед!
Пусть тягчайшее из преступлений
Не свершит французский народ.
Для сапожника, для дворянина
Честь одна — быть всегда собой,
Всех любить и чтить господина —
Вот французов девиз родной!
Вы узнаете лик Медузы,
Что когда-то сразил Тезей;
Для чего вам гневить, французы,
Сердце лучшего из королей?
Уж секира близка, и дружно
Вековой мы свергнем гнет.
Если сотню голов вам нужно,
Эта сотня голов падет.
15
Письмо башмачника к другому башмачнику 16 июля 1789 г.{26}
Где сегодня наш обед,
Братец мой?
В нищете погрязли люди,
Нет одежды, денег нет, хлеба нет,
Ты скажи, как дальше будет,
Братец мой!
Носит рясу и мундир,
Братец мой,
Слишком гнусная порода.
К чорту их, копивших жир,
Угнетателей народа,
Братец мой!
Без Неккера, видишь сам,
Братец мой,
Наша Франция трикраты
Полетела бы к чертям.
Он же опытный вожатый,
Братец мой!
Но и он в родном краю,
Братец мой,
Не укрылся от нападок.
Выбран был барон Данкю,
Чтоб привесть бюджет в порядок,
Братец мой!
Но вопрос не так уж прост,
Братец мой!
И дворянство с духовенством
У министра ценят рост,
А совсем не совершенства,
Братец мой!
Этот немец не речист,
Братец мой,
Лезть не хочет в нашу драку,
Но надменно носит хлыст,
Чтобы бить нас, как собаку,
Братец мой!
Нам Неккера бы вернуть,
Братец мой,
Да, вернуть бы непременно,
А не то направят путь
Наши деньги прямо в Вену,
Братец мой!
Сбросим к чорту поскорей,
Братец мой,
Тех, что пышно так одеты,
Презирающих людей,
У которых нет кареты,
Братец мой!
16
Прибытие короля в городскую ратушу в Париже в пятницу 17 июля 1789 г.{27}
Диковинная перемена
В Париже властвует сейчас,
Совсем невиданная сцена
О, граждане, пленяет нас:
Смятенных толп волна живая,
Квиритов бурных череда,
Бежит сюда, бежит туда,
Клокочет, пиками сверкая, —
Земля, ярясь, из недр своих
Рождает днесь героев сих.
А там, среди толпы огромной
Нетерпеливых удальцов,
Король со свитой едет скромно,
Неспешной поступью, без слов.
То не владык триумф блестящий
Среди льстецов, златых затей, —
То песнь победная детей
Свободы, в торжестве летящей.
Король проходит, — смолкнул крик:
Людовик головой поник.
Народ наш, гибнущий в печали,
Его приветствовать не мог.
Король Земли, вы гласу вняли?
Сие молчанье — вам урок.
О, если б, долгу днесь послушный,
Желанья наши ты свершил, —
Какой бы в нас проснулся пыл,
И как француз великодушный
Вскричал бы ныне здесь со мной:
«Да здравствует король родной!»
Парад сей новый созерцая,
Он тихо едет пред толпой.
Увы, сомнения не зная,
Картиной тронут он живой.
Прибыв к обители той вечной,
Где заседает магистрат,
Взнесенный полчищем солдат,
Король правдивый, но беспечный,
Вдруг слово лести обронил, —
И крик восторга пробудил.