Солдат я, родину люблю
И для своей отчизны,
Закону предан, королю,
Не пожалею жизни.
И если Францию мою
Дадут на растерзанье,
Погибнуть за нее в бою —
Вот все мое желанье.
Солдат я, родину люблю
И для своей отчизны,
Закону предан, королю,
Не пожалею жизни.
Я не боюсь коварных дел
Лжеца-аристократа —
Всегда я тверд душой и смел
По долгу демократа.
Солдат я, родину люблю
и т. д.
Аристократы-гордецы —
Придворные манеры,
Все ваши титулы, дворцы —
Лишь жалкие химеры.
Солдат я, родину люблю
и т. д.
Мы все в равенстве ищем жить,
Стряхнуть ярем позорный,
Свободу будем мы любить
На зависть злобе черной.
Солдат я, родину люблю
и т. д.
Ты царствуешь в земле родной,
Любезная свобода,
Несешь ты счастье и покой
Для вольного народа.
Солдат я, родину люблю
и т. д.
Людовик Францию живит,
Он ей роднее сына,
И в нем народ французский чтит
Отца и гражданина.
Солдат я, родину люблю
И для своей отчизны,
Закону предан, королю,
Не пожалею жизни.
45
Песнь{91}
Француз твердит: «Плохи дела
И умирать пора пришла» —
Вот, что его огорчает.
У нас и впрямь карман с дырой,
Но век к нам близок золотой —
Вот, что нас утешает.
Невинных часто там и тут
На казнь по улицам ведут —
И это их огорчает.
Но все мы знаем, час придет,
Когда и сам палач падет, —
И это нас утешает.
Коль прокурор и адвокат
Законы утверждать хотят, —
Дворян то огорчает.
Но если Шапелье{92} в окно
Нам было выбросить дано, —
Нас это утешает.
Когда изменник из попов
Продать сутану их готов,
Дворян то огорчает,
Но если президент притом
Бессмертным странствует жидом, —
Нас это утешает.
Пусть Гильотина для Барнава{93}
Мягкосердечна и лукава —
Нас это огорчает.
Узнать приятно будет нам,
Что с ней имел он дело сам, —
Нас это утешает.
Вассалам в руки меч дают,
Богатства грабят, замки жгут —
Нас это огорчает.
Но вещи голоден сеньёр,
Вассал берет его на двор —
Нас это утешает.
Однажды, дружно страх деля,
Дрожали мы за короля —
Вот что нас огорчает.
Но только стал он уступать —
На троне усидел опять —
И это нас утешает.
Все ходят в страхе, и Париж —
Уныл, куда ни поглядишь, —
Это нас огорчает.
Мы все запутаны вконец, —
Зато пасут нас, как овец, —
И это нас утешает.
46
Ah! Ça ira!{94}
(Куплеты, сочиненные утром 14 июля 1790 г. на Марсовом поле во время ливня)
А, ça ira, ça ira, ça ira!
Наплевать на аристократов и лужи!
А, ça ira, ça ira, ça ira!
Обсохнем мы скоро, — придет пора!
Пусть погода сыра, сыра, сыра!
Узел легче рубить, коль затянут туже.
Пусть погода сыра, сыра, сыра.
И через тысячу лет вспомнят о том,
Как шли сюда с утра, с утра, с утра,
Поклясться, что каждый отчизне служит.
Как шли сюда с утра, с утра, с утра.
Всех, кто мешает нам, к чорту сметем!
А, ça ira, ça ira, ça ira!
Наплевать на аристократов и лужи!
А, ça ira, ça ira, ça ira!
Обсохнем мы скоро, — придет пора!
Избиение патриотов в Монтобане 10 мая 1790 г. С гравюры П.-Г. Берто по рис. Приера
47
Патриотическая песнь{95}