Чтоб этих башен гордый ряд
Французам не отдать назад,
Испанцы ждали, говорят,
От папы римского солдат.
Назойливых гостей
Мы встретим без затей —
Веселой карманьолой
Под гул и гром,
Под гул и гром!
Веселой карманьолой
Под пушек гул и гром!
У англичан отважный вид,
Когда их полк от нас бежит!
Бедняги потеряли стыд:
Что делать! так сам бог велит.
Придется, знать, и нам
За ними по пятам
Погнаться с карманьолой —
Под гул и гром,
Под гул и гром!
Погнаться с карманьолой
Под пушек гул и гром!
Конец насилью — тут и там!
Настало время всем рабам
Притти с оружьем к королям —
Чтоб им воздать по их делам!
Пока их корабли
В пучину не ушли —
Плясать там карманьолу!
Под гул и гром,
Под гул и гром!
Плясать там карманьолу
Под пушек гул и гром!
Казнь парижского епископа Гобеля, Эбера, Винсента, Шометта и др. 14 марта 1794 г. С гравюры Ж. Дюплесси-Берто и П.-Г. Берто по рис. Ж. Дюплесси-Берто
131
Народные куплеты{265}
Сочинены гражданином Пиис во II год Республики
С тех пор, как занят был Тулон,{266}
Реляции со всех сторон
Идут, вы знаете, какие;
Вы их читали, день за днем:
Ландау, Виссембург потом,{267} —
Я расскажу вам про другие.
От Шпейера{268} отбитый враг
Нам, убегая второпях,
Готовил мины, да какие!
Солдаты вольности смогли
Задуть и эти фитили,
Как задували все другие.
Разя штыками на бегу,
Они спешат вослед врагу,
И вот сердца у них какие:
Кто раненый упал в снега,
Бранится тот, что он врага
Настичь не может, как другие.
Полки испанцев, англичан
И немцев, вас послал тиран, —
Что сделают полки такие?
Мы вам покажем, что союз
С победой заключил француз,
За этой вслед слетят другие!
132
Гора{269}
Сочинение гражданина Гарликура
У каждого есть выбор свой:
Гонись за счастьем на просторе.
Кто любит жить в полях весной,
Кто смело плавать в бурном море,
Кто дружен с шумом городов,
Кто с деревенской тишиною,
Кто враг долин, кто друг лесов,
А я довольствуюсь Горою.
Вот благодетельный ручей,
Не задержать его полета —
И что ему всего вредней?
Одно коварное Болото.{270}
Оно в ручье разводит грязь —
Меж тем как без него весною
Ручей бежит себе, смеясь,
Рожденный снежною Горою.
Возносит добродетель нас,
Порок несет нам униженье —
И с ним мы ползаем подчас,
Тогда как ввысь уводит гений.
Восходит на Парнас поэт,
Чтоб славой обладать земною.
Бог вкуса и ума свой свет
Дает лишь тем, кто шел Горою.
Когда господь хотел вещать
Закон свой благостный еврею
И правила для жизни дать,
Чтоб мудростью он жил своею,
Ему явился в блеске он,
Окутан тучей грозовою,
И свой божественный закон
Сказал, сверкая над Горою.
133
Романс Н. Монжурдена{271}
бывшего командира батальона секции Пуасоньер
Уж близок миг, несущий гибель мне,
Уж бьют часы, и слышен голос ночи,
Спокоен я, и в грозной тишине
Пред гибелью не опускаю очи.
Я гибну, полон веры, тверд и прям,
Я расстаюсь с подругою моею.
В своем вдовстве она верна слезам —
Ах, я теперь о жизни сожалею.