А с другой-то стороны,
Есть порты и есть онучи.
Каша есть, а то блины.
Баба есть, на всякий случай.
Отпахал, напился пьян,
Да и дрыхнешь до восхода.
Так на хрена козе баян,
А крестьянину свобода?
А секут нас, слава Богу, через день
А за нашу нерадивость да за лень.
Выправляется хараЛтер наш дурной,
И за всё спасибо Барыне родной!
Наша Барыня красива и умна.
Справедливая и строгая она.
Ой, какое ты смиренное, признательное,
Коллективное ты наше бессознательное!
(Входит Барыня)
— Мой муж покойный был изрядным либералом,
Был книгочей, философ, в общем — балабол.
И юбки девкам дворовым не задирал он,
И мужиков принципиально не порол.
Права, свободы, паче просвещенье мира.
Бывало, дворню созовёт в господский зал,
Им Сумарокова читает, Кантемира,
А те в испуге только пучили глаза.
Мужик непоротый теряет ориентиры,
К работе хладен, в голове разброд.
Хозяйству вред один от этих Кантемиров.
От Сумароковых падёж и недород.
А свобода — суть отрава,
Вольтерьянство наносное.
Человек имеет право,
И это право — крепостное.
(Входит дворецкий Гаврила)
Барыня:
Ну что народ?
Гаврила:
Народ поёт
О том, как славно он живёт
Под Вашим чутким, извиняюсь, руководством.
Барыня:
Но-но, да ты гляди мне, не юродствуй!
Гаврила:
Да как же можно-с, Боже упаси!
Барыня:
Ладно, слушай сюда.
Герасим, дворник наш, завёл отвратнейшую псинку.
Муму сует повсюду свой поганый мокрый нос,
И лает, лает на меня, как на простолюдинку!
Она ведь тем мою сакральность ставит под вопрос.
Ты мне скажи, я власть или не власть?
Гаврила:
Власть.
Барыня:
А что ж она тут разевает пасть?
Поговори с башмачником, ну с этим… Капитоном.
Он рожа прохиндейская, мерзавец и бандит.
Он с детства хулиганом рос, шатался по притонам.
Пусть он вопрос с собачкой окончательно решит.
Налей ему, а сам смотри, ни-ни!
Гаврила:
Да как же можно-с, Боже сохрани!
(В углу сцены в луче прожектора появляется Лев Толстой)
Толстой:
Не люблю Тургенева. Решительно несообразный, холодный, тяжёлый человек.
(Исчезает)
Хор:
Позовите Капитона.
Он шатался по притонам.
Он мерзавец и бандит.
Он собачку порешит!
(Входит Капитон)
— Назвала меня маманя Капитоном,
И с детства я шатался по притонам.
Бандиты, воры — вся моя семья.
Ты звал меня, начальник? Вот он я.
Гаврила:
Ты понимаешь, тут такое дело…
Ну, в общем, в целом, Барыня велела…
Вопрос с собачкой надо бы решить.
Собачку, в целом, надо бы пришить.
Капитон:
Назвала меня маманя Капитоном…
Гаврила:
Да знаю: «И с детства ты скитался по притонам…»
Капитон:
Ша! И мне гореть, конечно же, в аду,
Но на мокрое, начальник, не пойду.
Даю совет (но только между нами):
Твори добро, начальник, народными руками.
Пускай Герасим, как он есть народ,
Собачку аккуратно и пришьёт.
Тут гибче надо быть, на самом деле,
Мудрей, хитрей. Читай Макиавелли!
На вот, нюхни. Развей свой черный сплин.