— Ах, вы правы, давайте дружить. Ну зачем нам грызня?
Ну зачем нам скандал из-за этой собаки поганой?
Ладно, всё, я пошёл, вон хозяйка уж ищет меня.
Заходи как-нибудь, большевик, угощу валерьяной.
У кошки четыре ноги
И все норовят её пнуть.
Товарищ, ты ей помоги.
Товарищ, собакой не будь.
Крысолов
Я знаю, что скоро из мрака веков
Появится в нашей стране Крысолов.
И, в дудочку дуя, пойдёт пилигрим,
И вся наша сволочь попрётся за ним.
И выйдут в ряд за гадом гад под колдовские звуки
Ворьё, жульё, хамьё, дубьё и прочие подлюки.
И, пальцы веером сложив, пойдёт братва покорно.
Вот это кайф! Чтоб я так жил! Долой волков позорных!
А звук у дудочки таков:
В нем шёпот снов и звон веков,
И песни кельтских колдунов,
И зов седых преданий.
Под гипнотический мотив
Пойдут бандит и рэкетир,
Надеть свои трусы забыв,
Уйдёт министр из бани.
Из разворованной страны, покинув свои дачи,
Уйдут бугры и паханы ко всем чертям собачим.
И запоют сверчки во ржи, и журавлиным клином
Пойдут пахучие бомжи с курлыканьем тоскливым.
Через Брест и Калугу,
Москву и Тамбов,
За Урал на Восток
Побредёт Крысолов.
Его ноги натёрты
И плащ запылён,
Санитарные цели
Преследует он.
И сутенёры встанут в строй под музыку такую,
Путаны шумною толпой за ними откочуют.
Уйдут вруны и болтуны, и, кстати, для прикола,
Ушла бы сборная страны по стрёмному футболу.
И респектабельной гурьбой
Пойдет истэблишмент родной,
Забыв про бизнес теневой
И счет в швейцарском банке.
Закружит в небе вороньё,
В лесах попрячется зверьё,
И будут на пути расти
Бледнейшие поганки.
Двинутся маньяки на хромой собаке,
А за ними — шлюшки на больной лягушке,
А за ними — урки, ой, да на Сивке-бурке.
Едут и смеются, чуинггам жуют.
К Охотскому морю придет Крысолов,
В него окунёт весь богатый улов.
И выпьет свой грог, и расслабится он:
Мол, долбись с ними сам, старина Посейдон.
Кто виноват
В древней Греции бедам не видно конца:
И холера, и персы шалят…
И к оракулу греки послали гонца,
Чтобы выяснить, кто виноват.
Заплатили по таксе, забили козла.
И тут пифия вдруг затряслась,
Завопила и с пеной у рта изрекла
Непонятное слово: «Чубайс!»
Мы способны на свершения,
На великие дела,
В наших мыслях дерзновение,
Нашим планам несть числа…
Но злой дух всё над нами летает —
И мешает, мешает, мешает!
Император Цинь Ши Хуанди вышел в сад,
Чтоб сорвать мандарины с ветвей,
И увидел, что розовый куст весь помят,
И любимый издох соловей.
Отчего в поднебесной подобный бардак:
Рис не родит и сюны шалят?
Император подумал: «Тут что-то не так…
Не иначе, Чжу Байс виноват!»
Мы способны хоть на подвиг,
Нам работа — благодать.
Мы — резцы в руках господних —
Можем столько наваять!
Но летит над землёй в вышине, в вышине
Пятый всадник на рыжем коне.
Штирлиц выкрал у Гитлера план посевной,
Поражаясь, какой Гитлер лох.
Голос Мюллера вдруг произнёс за спиной:
«Ну, так что, старина? Хенде Хох!»
Штирлиц сам догадался, что это провал,
Сдал оружие и аусвайс.
А потом матерился: «А кто ж настучал?
Больше некому: ясно, Чубайс!»
И в жару, и в непогоду,
И в грозу, и в гололёд —
Через пень, через колоду
Мощно движемся вперёд!
— Слышь, мужик, не чини, не старайся.
Но смотри: рванёт — тут мы спросим… — С Чубайса!