Или встретишься с кентом,
А он кричит: «Ну, щас бухнём!
Щас мы стариной тряхнём!
Смочим потроха!»
Экий, братец, ты блажной.
Выпьем скромно, по одной.
И не тряси ты стариной —
Сыпется труха!
Да, разрушен Парфенон, и ты его осколок.
И вакханки разбрелись, и сатир издох.
Щас наш бог не Дионис, а гастроэнтеролог.
В жертву требует бухло… Кровожадный бог!
— А помнишь, в восемьдесят втором:
Ящик рома впятером?
— Да… Но пили водку, а не ром.
И пивко — вдогон.
— Да… А в две тысячи втором…
— Вот тогда был точно ром!
— Ой! Что-то колет под ребром.
Дай-ка спазмалгон.
Но, конечно, если вдруг Родина прикажет,
Если надо поучить нашу молодежь,
Выпьем ящик, выпьем три. И без закуски даже!
Потому что опыт есть. А опыт не пропьёшь!
А пока что будем жить тихо, наслаждаться.
Как говорится, дом, жена… Ну, и не скучай.
— Кум, а кум, ты заходи, милый, спортом заниматься!
Будем в шашки мы играть под зелёный чай!
Посвящение жене
Я хочу каждый раз в свои горы, как странник домой, возвращаться
И бродить, по камням и по тропам к лугам золотистым подняться.
Под скалой из ручья зачерпнуть ледяного лекарства хочу я.
Этот дар исцеляет меня, утоляет меня и врачует.
Я хочу на рассвете под шум водопада счастливым проснуться
И запястий твоих благодарно губами коснуться.
Остывает зола, ночь, бледнея, ползет к завершенью.
Воздается хвала, остается любовь в утешенье.
Я хочу вместе с горным орлом к поднебесной подняться свободе,
Ведь душа — это хрупкая птица, живущая только в полете.
И пускай в мире больше кипящей смолы, чем цветущей сирени!
Я сильнее судьбы — я твои обнимаю колени.
Наступает в горах золотая пора листопада.
Все меняется вновь, остается любовь как награда…
Послание к варягам
Ой, кругом облом,
Надо бить челом.
По болотам в дальний путь,
Медовухи взяв на грудь,
Доедем как-нибудь.
Что у нас, ребята,
Деется в стране?
Кто бы взял и внятно
Объяснил бы мне.
Страшно, непонятно,
Весело зато,
Скажем деликатно:
Хрен его знает что.
Бизнес кипешует,
Не поймёт никак,
Кто кого крышует,
У кого общак.
И кто там в группе риска,
Надо бы решить,
Чтоб могли по списку
Сухари сушить.
А ты играй, гармонь моя!
Обживают наши люди дальние края.
Притормозите слегонца,
Лондон не резиновый, все не поместятся.
Жизнь у нас лихая,
Наперекосяк,
Мужики бухают,
Бабы голосят.
Что ж ты, милка, ноешь?
Ежели припрут,
Хошь не хошь — удвоишь
Валовой продукт.
Газ нам отключили,
Вырубили свет.
Мы пишем при лучине:
«Спасибо, жалоб нет».
Они тепло отключат
И водопровод
И удивляются: «Живучий
Вверенный народ!
Дай им свет, тепло и газ —
Сразу забузят,
С населением у нас
Цацкаться нельзя,
Если что — расстрел на месте,
Приговор потом».
Очень строгий шпрехшталмейстер
В нашем шапито.
А девки встали в хоровод.
В чистом поле две коровы и нефтепровод,
А нефть полезней молока,
Значит, всё — амбец коровам… Диалектика.
Наше положение
В целом не Бог весть,
Но здравоохренение
Худо-бедно есть.
Может, ну нас к Богу?
Может, без реформ?
Может, нас не трогать,
Мы и так помрём!
Что-то как-то где-то
В целом не того,
Но хотя, вообще-то,
Ежели чего,
Если уж по правде,
Прямо так в глаза,
Мы же — Бога ради,
Да мы же только за.