Выбрать главу
VI. Но упрямы и живучиСтрастные желанья,Их стремит порыв могучийЧерез расстоянья.Если ж выпадает случай,Что мои стенаньяВдруг сменяет смех певучий,Счастью отдал дань я:Ведь так любовь чудна,Что радостью пьяна,Хоть и в радости слышнаГоречь расставанья.
VII. Спеши, гонец, – онаТебе внимать должна!Пусть польются письменаПеснею страданья.

II

I. Оделась дубрава листвой,Ярко луга запестрели,В рощах, б зацветших садахЗвенит голосов разнобой5 Приободрившихся птах.Я радость ловлю на лету,И сам я как будто цвету[6]В этом цветущем апреле.
II. Обласкан счастливой судьбой,10 Счастье отрину ужели?То, что я вижу в мечтах,Становится явью живой,А остальное все – прах!Одну только Донну я чту,[7]15 А на других красотуВовсе глаза б не глядели.
III. И дух возвышается мой.[8]Как же убоги на делеТе, кто и низость и страх20 В любви не избудет самой!Я же не только в словах —Всей жизнью восславлю я ту,Пред кем, сколько донн ни сочту,Лучшие в мире бледнели.
25 IV. Всегда лишь любовью однойОчи у милой горели.Нет в этих светлых очахНи лжи, ни причуды пустой.Пусть хоть любой вертопрах30 Коварно лелеет мечтуДонну увлечь за черту, —Ввек не достичь ему цели!
V. Пред Донной склоняюсь с мольбой,Чтоб для меня не скудели, —35 Злобным ревнивцам на страх![9]Щедроты любви молодой.Весь я – у Донны в руках,А в Донне. – весь мир обрету.И страхи ее отмету:[10]40 Страхов – разлука тяжеле!

III

I. Вновь, Любовь, к тебе с мольбоюОбращаюсь я, влюбленный,Мне б ничтожная отрадаЖар сердечный облегчила.5 Неужели в ней отказПолучать за разом раз!Слишком ты, Любовь, сурова.Мне тобой предрешеноГоре с самого начала,10 Счастье мне не суждено —Лишь отчаянье одно!
II. Ясно все само собою:Кто пленен жестокой Донной,Горькая тому досада15 Сердце мукой истомила.Все же, думаю подчас —Мне страданья – не указ:Только слова бы простого,Иль улыбки – все равно,20 Сердце б радостно взыграло.Если было б ей даноВидеть, как люблю давно!
III. Я гордился бы собою,Будь лишь Донна благосклонной.25 Но, увы, смириться надо:Жизнь недаром приучилаВидеть правду без прикрас.Нет уж! Радость не про нас.Но стремлюсь за Донной снова,30 Так в любви заведено,Так листок, не раз бывало,И послушно, и смешноВьется с ветром заодно.
IV. А она цветет красою,35 И пред ней дрожу, смущенный.Ночь гоня сияньем взгляда,Солнца свет она затмила.Все-то в ней ласкает глаз,Все влечет, чарует нас.40 В этом лести нет ни слова,Да не нужно здесь оно,Смертной казни мне бы мало,Если лжи хотя б зерноВ песнь о Донне внесено!
45 V. Так зачем же быть со мноюСтоль скупой и непреклонной?Знать, сладчайшая наградаЗря мечты мои манила!Вы безжалостны! А вас50 Кроткой звал всеобщий глас…Смерть настичь меня готова,Гибну, время сочтено!Но губить вам не присталоЖизнь мою: губить грешно55 То, что вам посвящено.
VI. Как унижен я! СлезоюВзор подернут, воспаленный,Сам я чувствую, надсадаВсе лицо мне исказила.60 Вижу: я – ничто для вас,Прочь уйти – настал мой час!Но от Бога всеблагогоКарой будь мне воздано,Если сердце отпылало!65 Нет, весь век обреченоНа костре любви оно.

IV

I. Что мне зима, что мне весна![11]Цветут цветы иль отцвели,Пробьется ль травка из земли,Что в том, коль радость мне дана —5 Любви восторженной зачин!Способен светлый час одинНа свете все преображать.[12]
II. Да, миновали времена,Когда шутил я: «Вот нашли10 Чем испугать меня! УжлиНастолько власть любви сильна,Что может сердца властелинУбить нас,[13] и других причинПорой не надобно искать…».
15 III. А Донна – сколь она нежна!Уже нигде – вблизи, вдали —Меня б другие не влекли,Она мне только и нужна.Я – Донны верный паладин.20 Не надо никаких смотрин,Чтоб лучшую предпочитать.[14]
вернуться

6

В подлиннике поэт даже говорит, что он еще и одевается листвой. Это типичный образец свойственного Бернарту пристрастия к реализованным метафорам. В данном случае такая реализация метафоры, образное ее оживление помогает поэту выразить свое взаимопроникновение с обновленной природой, что придает традиционному запеву некий личный, лирически убедительный смысл.

вернуться

7

Восхваление совершеннейшей Донны – вполне в духе куртуазной любви. Подобные восхваления встречаются и во многих других песнях Бернарта. Однако надо заметить, что его хвала. Единственной явно обращается подчас к разным адресатам, что, впрочем, случается и се многими другими трубадурами. И тем не менее при создании песни Донна его поэтического мира действительно представлялась ему совершенством; в этом не только формальная верность провансальской традиции трубадуров, но и верность психологии влюбленного, столь часто готового идеализировать свою возлюбленную и свою любовь к ней. Видеть здесь конкретного адресата (скажем, жену его сюзерена) было бы ошибкой.

вернуться

8

Часто встречающаяся у Бернарта мысль о том, что Донна – не только сама полна совершенства, но служит источником духовного совершенствования и для поклонника, испытывающего к ней подлинную любовь.

вернуться

9

Тема ревнивого супруга Донны традиционна у трубадуров. Не раз встречается эта тема и у Бернарта.

вернуться

10

Бернарт и в других песнях призывает Донну пренебрегать опасностью со стороны своего ревнивого супруга и «наветчиков», т. е. соглядатаев Донны и ее поклонника, доносчиков и клеветников. Тема «наветчиков» еще чаще, чем тема ревнивого супруга, разрабатывается трубадурами; настойчиво возникает она и в песнях Бернарта, притом иногда трактуется с большой страстностью, а то и с лукавством.

вернуться

11

Охотно соблюдая в других своих кансонах традиционный весенний запев, в котором весна способствует пробуждению любви и песенного дара, здесь Вентадорн декларирует необязательность весеннего запева.

вернуться

12

Эта мысль, высказанная здесь кратко, в обобщающей форме, не раз получает развитие и в других песнях поэта. См., например, стихотворение I, где она занимает две начальные строфы, выражаясь также в виде реализованной метафоры.

вернуться

13

Смерть от любви – обычный мотив в песнях трубадуров, но Вентадорн придает ему свежесть, заставляя своего лирического героя признаться, что для него «миновали времена» насмехаться над возможностью подобной смерти.

вернуться

14

Выражаясь так, Вентадорн следует обыкновению других трубадуров, утверждающих, что их Донна – лучшая, прекраснейшая в мире. Эго был своего рода постоянный эпитет, характерный для куртуазного культа Дамы.