Друг мой! Я еле жива…[191]
I. – Друг мой! Я еле жива, —Все из-за вас эта мука.Вам же дурная молваНе любопытна нимало,Б Вы – как ни в чем не бывало!Любовь вам приносит покой,Меня ж награждает тоской.
II. – Донна! Любовь такова,Словно двойная порука10 Разные два существаОбщей судьбою связала:Что бы нас ни разлучало,Но вы неотлучно со мной, —Мы мучимся мукой одной.
16 III. – Друг мой, но сердца-то – два!А без ответного стукаНет и любви торжества.Если б тоски моей жалоВас хоть чуть-чуть уязвляло,20 Удел мой, и добрый и злой,Вам не был бы долей чужой!
IV. – Донна! Увы, не новаЗлых пересудов наука!Кругом пошла голова,25 Слишком злоречье пугало!Встречам оно помешало, —Зато улюлюканья войЗатихнет такою ценой.
V. – Друг мой, цена дешева,30 Если не станет разлукаМучить хотя бы едва.Я ведь ее не желала, —Что же вдали вас держало?Предлог поищите другой,35 Мой рыцарь-монах дорогой.
VI. – Донна! В любви вы – глава,Не возражаю ни звука.Мне же в защите праваБольшие дать надлежало,40 Большее мне угрожало:Я слиток терял золотой,А вы – лишь песчаник простой.
VII. – Друг мой! В делах плутовстваРечь ваша – тонкая штука,45 Ловко плетет кружева!Рыцарю все ж не присталоЛгать и хитрить, как меняла.Ведь правду увидит любой:Любовь вы дарите другой.
50 VIII. – Донна! Внемлите сперва.Пусть у заветного лукаВвек не гудит тетива,Коль не о вас тосковалоСердце мое, как бывало!55 Пусть сокол послушливый мойНе взмоет под свод голубой!
IX. – Мой друг, после клятвы такойЯ вновь обретаю покой!– Да, Донна, храните покой:60 Одна вы даны мне судьбой.
Гираут де Борнейль
(1165–1200)[192]
Любви восторг недаром я узнал…[193]
I. Любви восторг недаром я узнал, —О сладостных не позабуду днях:Пернатый хор так радостно звучал,Была весна, весь сад стоял в цветах.5 А в том саду, средь зелени аллейЯвилась мне лилея из лилей,Пленила взор и сердцем завладела.С тех самых пор весь мир я позабыл,Лишь помню ту, кого я полюбил.
10 II. И ей одной я песни посвящал,По ней одной томился я в слезах.Тот сад, что мне блаженством просиял,Все вновь и вновь являлся мне в мечтах.Люблю ее с тех самых вешних дней,16 Ведь нет нигде ни краше, ни милей,Затмила всех красой лица и тела.За славный род, за благородный пылЕе везде почет бы окружил.
III. Еще б я громче славу ей воздал,20 На целый свет воспел, кабы не страх:Наветчики – вам скажет стар и мал —Повергнуть могут эту славу в прах.Доносчиков не сыщется подлей:Чем чище ты, тем их наветы злей.[194]25 Зато целуюсь нежно то и делоС ее родней – ведь сердцу каждый мил,Кто б чем-нибудь причастен милой был. IV. А вам грозит, наветчики, провал!Судить-рядить начнете впопыхах:30 «Да кто она? Да что он ей сказал?И встретились когда, в каких местах?»Чтоб злобных сих не соблазнять судей,Я сторонюсь и лучших из людей:Иной сболтнет – вот и готово дело!35 (Чужой сынок, бывает, начудил,А ты в отцы чудиле угодил!)
V. Среди друзей насмешки я стяжал:«Как пыжится юнец, ну просто страх.Не хочет знать нас! Больно нос задрал!»40 Пускай меня честят они в сердцах,Но как же быть, когда вослед за нейМой слух и взор стремятся все сильней,Хотя б вокруг и ярмарка галдела:Единственной себя я посвятил —45 Навек душой в беседу с ней вступил.
Когда порою зуб болит…[195]
I. Когда порою зуб болит,Я издаю за стоном стон.Когда вокруг весна царит,Во мне родится песни звон,5 Я радость обретаю.Цветами роща убранаИ щебетом оглашена, —Тоску я забываю.8 полях, в лугах – везде весна,10 И с ней душа моя дружна.
II. Любовь меня к себе манитИ песня – я для них рожден.А память радостно хранитМой давешний пасхальный сон:15 Я руку простираю,[196]Схватила сокола она,Но птица так разъярена,Что в страхе замираю, —А птица вмиг уже смирна,20 Цепочка вмиг укреплена. вернутьсяР. – С. 46, 3. Тенсона, но, вероятно, фиктивная, т. е. написанная одним автором, лишь от имени обоих собеседников. Предполагали, что в качестве собеседника графини де Диа в данном случае изображен Рамбаут д'Ауренга, которого она якобы любила.
вернутьсяЭтот поэт, оставивший очень внушительное творческое наследие (более 80 стихотворений), считался непревзойденным мастером «темного стиля», однако отдавал дань и стилю «ясному». Средневековый биограф рассказывает о нем: «Это был человек низкого происхождения, но знающий и умный. И был он самым лучшим из всех предшествующих и последующих поэтов, за что его и назвали «магистром трубадуров», да и теперь еще его так называют все те, кто разбирается в искусных, хорошо сложенных речах, касающихся любви или мудрости». Тот же источник утверждает, что зимой поэт «предавался занятиям», а летом посещал дворы своих покровителей в сопровождении двух жонглеров, исполнявших его песни. «Он не был женат, и все, что зарабатывал, отдавал своим бедным родственникам или церкви города, в котором родился…» Родиной поэта был город Эксидейль близ Периге (Перигор). Сирвенты (сирвента, или сирвентес – стихотворение, затрагивающее общественно-политические темы) Гираута де Борнейля дышат высоким моральным чувством, и, вероятно, поэтому Данте (в трактате «О народном красноречии») назвал его «поэтом справедливости».
вернутьсяР. – С. 242, 13. Начинается песня с традиционного весеннего запева, однако своеобразие ее проявляется в том, что запев сливается с сюжетом песни: в расцветшем весеннем саду происходит встреча с Донной.
вернутьсяТрадиционные для провансальской поэзии нарекания на соглядатаев, «наветчиков».
вернутьсяР. – С. 242, 58. Типичный для лирики трубадуров весенний мотив связан в этой песне с любовными переживаниями поэта.
вернутьсяОбраз пойманного сокола символизирует победу над возлюбленной, Метафора эта восходит к древнейшему сопоставлению любви с охотой.