Полагают (см.: Аппель К. Указ. соч., с. XXXIV), что песня создана во время пребывания поэта в Англии и посвящена Генриху II.
Песня Вентадорна на этот раз несколько иная, чем обычно. И прежде, правда, встречались у него презрительные замечания по поводу тех, кто не способен искренне и пылко любить, но здесь дана развернутая картина упадка, постигшего любовь, как черта наступивших новых времен. Характерно, что в утрате искусства любить поэт упрекает баронов, сам же противопоставляет себя графам, герцогам и даже королям и эмирам способностью любить, дающей ему величие. Опять интересно отметить, что столь высокое представление о любви связано у него с подлинным демократизмом. В остальном песня полна довольно обычных признаний в любви к Донне.
Семь с половиной строф, каждая из восьми восьмисложников, образующих эту песню, могли бы наскучить своей унисонностью, не будь, как часто в подобных случаях у Вентадорна, двух одиноких рифм в каждой строфе (вторая и восьмая строки), – эти одинокие мужские рифмы, особенно четкие после двух женских, хорошо завершают каждую строфу, подчеркивая сентенциозность последней строки. Обилие приводимых в торнадах географических названий, как всегда, в стихах, оживляет лексику, в старопровансальском языке довольно скудную и поэтому скучноватую.
XLIV. Залился в роще соловей…
Р. – С. 70, 33 (у Лазара – № 10, у Бийе – № 29).
Стихотворение сохранилось в 10 рукописях. Впервые опубликовано Ф. Ренуаром.
К. Аппель (Указ. соч., с. XXXIV–XXXV) относит его к «английскому» циклу, но оно, по-видимому, написано не в Англии, а в английских владениях на континенте.
Казалось бы, эта песня сплошь состоит из уже знакомых мотивов поэзии Вентадорна, – и вот приходится удивляться, как эти знакомые мотивы выглядят свежо благодаря новым оттенкам: традиционный весенний соловей не просто упомянут – он будит поэта и рождает у неге ответную песнь; сознание своего особого дара любить приобретает у Вентадорна гиперболические черты, противополагающие его всем без исключения людям; к обычной прелести Донны присоединяется тонкая прелесть вести беседу; мечты – прибежище тоскующего поэта – возникают средь шумных шуток собравшихся друзей, и т. д. Дополняется новым оттенком и изображение любви, она обогащается особой скромной нежностью, желанием охранять Донну от всяких испытаний.
На этот раз строфы семистрочных восьмисложников отделяются начальною одинокой рифмой каждой строфы. Разнообразие строф, помимо отчетливой смены тематики, поддерживается и энергичной законченностью последних строк.