Лежишь и даже принимаешь вечный кайф.
Что до меня, такой цены
Я б не дал даже за хороший книжный шкаф.
Разбудит вас какой-то тип,
И впустит в мир, где в прошлом войны, вонь и рак,
Где побежден гонконгский грипп.
На всем готовеньком ты счастлив ли, дурак?
Ну а пока звенит звонок,
Счастливый путь, храни тебя от всяких бед,
И если там и вправду Бог,
Ты все же вспомни, передай ему привет…
Оплавляются свечи…
Оплавляются свечи
На старинный паркет.
Дождь стекает на плечи
Серебром с эполет.
Как в агонии бродит
Золотое вино.
Пусть былое уходит, уходит, уходит, уходит,
Что придет, все равно.
И в предсмертном томленьи,
Озираясь назад,
Убегают олени,
Нарываясь на залп.
Кто-то дуло наводит
На невинную грудь.
Пусть былое уходит, уходит, уходит, уходит,
Пусть придет что-нибудь.
Кто-то злой и умелый,
Веселясь, наугад
Мечет острые стрелы
В воспаленный закат.
Слышно в буре мелодий
Повторение нот.
Все былое уходит, уходит, уходит, уходит,
Пусть придет, что придет.
В дорогу, живо, или в гроб ложись…
В дорогу, живо, или в гроб ложись.
Да, выбор небогатый перед нами.
Нас обрекли на медленную жизнь.
Мы к ней для верности прикованы цепями.
И кое-кто поверил второпях,
Поверил без оглядки, бестолково.
Но разве это жизнь, когда в цепях,
Но разве это выбор, если скован?
Коварно нам оказанная милость,
Как зелье полоумных ворожих.
Смерть от своих за камнем притаилась,
И сзади тоже смерть, но от чужих.
Душа застыла, тело затекло,
И мы молчим, как подставные пешки,
А в лобовое грязное стекло
Глядит и скалится позор в кривой усмешке.
И если бы оковы разломать,
Тогда бы мы и горло перегрызли
Тому, кто догадался приковать
Нас узами цепей к хваленой жизни.
Неужто мы надеемся на что-то?
А может быть нам цепь не по зубам?
Зачем стучимся в райские ворота
Костяшками по кованным скобам?
Нам предложили выход из войны,
Но вот какую заломили цену:
Мы к долгой жизни приговорены
Через позор, через позор, через измену.
Но рано нас равнять с болотной слизью,
Мы гнезд себе на гнили не совьем,
Мы не умрем мучительною жизнью,
Мы лучше верной смертью оживем.
Если б водка была на одного, как чудесно бы было…
Если б водка была на одного, как чудесно бы было,
Но всегда выпивать на троих,
Но всегда покурить на двоих,
Что же на одного? На одного колыбель и могила.
Припев
От утра и до утра
Раньше песни пели.
Как из нашего двора
Все поразлетелись
Навсегда, кто куда,
На долгие года.
Говорят, что жена на одного, спокон веку так было,
Но бывает жена на двоих,
Но бывает она на троих,
Что же на одного? На одного колыбель и могила.
Припев
Сколько ребят у нас в доме живет,
Сколько ребят в доме рядом.
Сколько блатных мои песни поет,
Сколько блатных еще сядут
Навсегда, кто куда,
На долгие года.
Так оно и есть, словно встарь, словно встарь …
Так оно и есть, словно встарь, словно встарь —
Если шел в разрез, на фонарь, на фонарь,
Припев
Если воровал, значит сел, значит сел,
А если много знал — под расстрел, под расстрел.
Думал я, наконец, не увижу я скоро лагерей,
Но попал в этот пыльный расплывчатый город без людей, без людей.
Бродят толпы людей, на людей непохожих, равнодушных, слепых.
Я заглядывал в черные лица прохожих, не своих, не чужих.
Припев
Так зачем проклинал свою горькую долю — видно зря, видно зря.
Так зачем я так долго стремился на волю в лагерях, в лагерях?
Бродят толпы людей, на людей непохожих, равнодушных, слепых.
Я заглядывал в черные лица прохожих, не своих, не чужих.
Припев.
У домашних и хищных зверей…
У домашних и хищных зверей
Есть человечий вкус и запах.
А каждый день ходить на задних лапах,
Это грустная участь людей.
Сегодня зрители, сегодня зрители
Не желают больше видеть укротителей,
А если хочется поукращать,
Работай в розыске — там благодать.
У немногих приличных людей