По оскалу забрал, это смерти оскал.
Ложь и зло, погляди, как их лица грубы,
И всегда позади воронье и гробы.
Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что по чем, —
Значит нужные книги ты в детстве читал.
Если мясо с ножа ты не ел ни куска,
Если руки сложа наблюдал свысока,
И в борьбу не вступил с подлецом, с палачом,
Значит в жизни ты был ни при чем, ни при чем
Торопись, тощий крик над страною кружит…
Торопись, тощий крик над страною кружит,
Лес, обитель твою, по весне навестить,
Слышишь, гулко земля под ногами дрожит,
Видишь, плотный туман над полями лежит, —
Это росы вскипают от ненависти.
Ненависть в почках набухших томится,
Затаенно бурлит,
Ненависть потом сквозь кожу сочится,
Головы наши палит.
Погляди, что за рыжие пятна в реке,
Зло решило порядок в стране навести,
Рукояти мечей холодеют в руке,
И отчаянье бьется, как птица в виске,
И заходится сердце от ненависти.
Ненависть юным уродует лица,
Ненависть просится из берегов,
Ненависть жаждет и хочет напиться
Черною кровью врагов.
Да, нас ненависть в плен захватила сейчас,
Но не злоба нас будет из плена вести,
Не слепая, не черная ненависть в нас,
Свежий ветер нам высушит слезы у глаз
Справедливой и подлинной ненависти.
Ненависть, пей! переполнена чаша,
Ненависть требует выхода, ждет.
Но благородная ненависть наша
Рядом с любовью живет.
Трубят рога, скорей, скорей…
Трубят рога, скорей, скорей,
И копошится свита.
Душа у ловчих без затей
Из жил воловьих свита.
Ну и забава у людей -
Убить двух белых лебедей…
И соколы помчались.
У лучников наметан глаз.
А эти лебеди как раз
Сегодня повстречались.
Она жила под солнцем, там,
Где синих звезд без счета,
Куда под силу лебедям
Высокого полета.
Вспари и два крыла раскинь
В густую трепетную синь,
Скользи по божьим склонам
В такую высь, куда и впредь
Возможно будет залететь
Лишь ангелам и стонам.
Но он и там ее настиг
И счастлив миг единый,
Но только был тот яркий миг
Их песней лебединой.
Крылатым ангелам сродни,
К земле направились они —
Опасная повадка.
Из-за кустов, как из-за стен,
Следят охотники за тем,
Чтоб счастье было кратко.
Вот отирают пот со лба
Виновники паденья.
Сбылась последняя мольба —
Остановись, мгновенье!
Как пелся этот вечный стих
В их лебединой песне —
Счастливцев одночасья…
Они упали вниз вдвоем,
Так и оставшись на седьмом,
На высшем небе счастья.
Если рыщут за твоею непокорной головой…
Если рыщут за твоею непокорной головой,
Чтоб петлей худую шею сделать более худой,
Нет надежнее приюта, — скройся в лес, не пропадешь,
Если продан ты кому-то с потрохами ни за грош.
Бедняки и бедолаги, презирая жизнь слуги,
И бездомные бродяги, у кого одни долги,
Все, кто загнан, неприкаян
В этот вольный лес бегут,
Потому что здесь хозяин —
Славный парень Робин Гуд.
Здесь с полслова понимают, не боятся острых слов,
Здесь с почетом принимают оторви-сорви-голов,
И скрываются до срока даже рыцари в лесах.
Кто без страха и упрека, тот всегда не при деньгах.
Знают все оленьи тропы, словно линии руки,
В прошлом слуги и холопы, ныне — вольные стрелки.
Здесь того, кто все теряет, защитят и сберегут.
По лесной стране гуляет славный парень Робин Гуд.
И живут да поживают всем запретам вопреки,
И ничуть не унывают эти вольные стрелки.
Спят, укрывшись звездным небом, мох под ребра подложив,
Им, какой бы холод не был, — жив, и славно, если жив.
Но вздыхают от разлуки, — где-то дома клок земли,
Да поглаживают луки, чтоб в бою не подвели.
И стрелков не сыщешь лучше.
Что же завтра? Где их ждут?
Скажет первый в мире, лучший,
Славный парень Робин Гуд.
Когда вода всемирного потопа…
Когда вода всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пекла уходящего потока
На сушу тихо выбралась любовь
И растворилась в воздухе до срока
Над грешною землей материков,
И чудаки — еще такие есть —
Вдыхают полной грудью эту смесь,
И ни наград не ждут, ни наказанья,
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же неровного дыханья.
Только чувству» словно кораблю,
Долго оставаться на плаву,
Прежде чем узнать, что я люблю —
То же, что дышу или живу.
И вдоволь будет странствий и скитаний,
Страна любви — великая страна,
И с рьцарей своих для испытаний
Все строже станет спрашивать она:
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна.
Но вспять безумцев не поворотить,
Они уже согласны заплатить
Любой ценой — и жизнью бы рискнули —
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную, невидимую нить,
Которую меж ними протянули.
Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мертвых воскрешал,
Потому что если не любил, —
Значит и не жил и не дышал.
Но многих захлебнувшихся любовью
Не докричишься, сколько не зови.
Им счет ведут молва и пустословье,
Но этот счет замешан на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибших от невиданной любви.
Их голосам всегда сливаться в такт,
И душам их дано бродить в цветах,
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться со вздохом на устах
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрестках мирозданья.
Я поля влюбленным постелю,
Пусть поют во сне и наяву.
Я дышу и значит я люблю,
Я люблю и значит я живу.