Не стало короля.
Но существует тот закон,
Траля-ля-ля-ля.
И кто с законом не знаком,
Пусть учит срочно тот закон.
Он очень важен тот закон,
Траля-ля-ля.
Повторяйте ж на дорогу,
Не для кружева словца,
А поверьте, ей же Богу,
Если все шагают в ногу, —
Мост обрушивается.
Ать-два, левой, правой, три-четыре, правой, левой,
Ать-два-три, левой, правой… кто как хочет.
Жили были несчастливые волшебники…
Жили были несчастливые волшебники,
И учеными считались, и спесивыми,
Только самые волшебные учебники
Не могли их научить, как быть счастливыми.
И какой бы ни пошли они дорогою,
Все кончалось то бедою, то морокою.
Но когда маэстро Скрипочкин —
Ламца-дрица-об-ца-ца!
И. давал маэстро Лампочкин
Синий свет из-за кулис,
Выходили на просцениум
Два веселых мудреца,
И восторженная публика
Им кричала, — Браво! Бис! —
В никуда взлетали голуби,
Превращались карты в кубики,
Гасли свечи стеариновые,
Зажигались фонари.
Эйн, цвей, дрей!
И отрезанные головы
У желающих из публики,
Улыбаясь и подмигивая,
Говорили, — Раз, два, три!
Что в дословном переводе
Означает эйн, цвей, дрей!
Ну а после, утомленные до сизоети,
Не в наклейных усах и не в парадности,
Шли в кафе они куда-нибудь поблизости,
Чтоб на время позабыть про неприятности,
И заказывали ужин два волшебника -
Два стакана молока и два лапшевника.
А маэстро Балалаечкин -
Ламца-дрица-об-ца-ца!
И певица Доремикина
Что-то пела про луну,
И сидели, очень грустные,
Два усталых мудреца,
И тихонечко задумчиво
Говорили, — Ну и ну!
А вокруг шумели парочки,
Пили водку и шампанское,
Пил маэстро Балалаечкин
Третью стопку на пари -
Эйн, цвей, дрей!
И швырял ударник палочки,
А волшебники, с опаскою
Наблюдая это зрелище,
Говорили, — Раз, два, три!
Что, как вам уже известно,
Означает эйн, цвей, дрей.
Так и шли они по миру безучастному,
То проезжею дорогой, то обочиной…
Только тут меня позвали к Семичастному,
И осталась эта песня неоконченной.
Доказали мне, как дважды два в учебнике,
Что волшебники — счастливые волшебники,
И не зря играет музыка-
Ламца. — дрица-об-ца-ца!
И не зря чины и звания
Вроде ставки на кону,
И не надо бы, не надо бы
Ради красного словца
Сочинять что не положено
И не нужно никому.
Я хотел бы стать волшебником,
Чтоб ко мне слетались голуби,
Чтоб от слов моих таинственных
Зажигались фонари.
Эйн, цвей, дрей!
Но как пес, гремя ошейником,
Я иду повесив голову
Не туда, куда мне хочется,
А туда, где ать-два-три!..
Что ни капли не похоже
На волшебное — эйн, цвей, дрей.
Кто разводит безгласных рыбок…
Кто разводит безгласных рыбок,
Кто, забавник, свистит в свирельку,
А я поеду на птичий рынок
И куплю себе канарейку.
А я поеду на птичий рынок
И куплю себе канарейку.
Все полста отвалю, не гривну,
Привезу ее, суку, на дом,
Обучу канарейку гимну,
Благо слов никаких не надо.
/2 раза/
Соловей, соловей, пташечка,
Канареечка жалобно поет.
Канареечка, канарейка,
Птица малая, вроде мухи.
А кому судьба карамелька,
А кому она — одни муки.
Не в Сарапуле и не в Жиздре,
Жил в Москве я — в столице мира
А что видел я в этой жизни,
Окромя веревки да мыла?
/2 раза/
Соловей, соловей, пташечка,
Канареечка жалобно поет.
Но сносил я полсотни тапок,
Был загубленным, был спасенньм,
А мне, глупому, лучше б в табор -
Лошадей воровать по селам.
Прохиндей, шарлатан, провидец,
Я б в веселый час под забором,
Им на голову всех правительств
Положил бы тогда с прибором.
/2 раза/
Соловей, соловей, пташечка,
Канареечка жалобно поет.
Канареечка, канарейка.
Ах, как трудно улетают люди…
Ах, как трудно улетают люди,
Вот идут по трапу на ветру.
Вспоминают ангельские лютни
И тому подобную муру.
Улетают, как уходят в нети,
Исчезают угольком в золе.
До чего ж все смутно людям в небе,
До чего ж все мило на земле.
Пристегните ремни, пристегните ремни,