Разбавляем вино крюшоном,
И как будто реестр полководческий,
Счет победам ведем грошовым,
И на грудь нацепив медальки,
Вносим в общую славу лепту.
Ну а если бы все мы встали,
Взявшись за руки, среди пепла.
Тумбала-тумбала-тумбалалайка,
Тумбала-тумбала-тумбалалайка,
Тумбалалайка, шпиль, балалайка.
Рвется и плачет сердце мое!
И на нашей планете грешной
Сами скажем себе — Воюйте!
Помни песню о самой страшной,
Самой вечной в мире валюте!
Тумбала-тумбала-тумбалалайка,
Тумбала-тумбала-тумбалалайка,
Тумбалалайка, шпиль, балалайка.
Рвется и плачет сердце мое.
Установлены сроки и цены.
По морям, по волнам,
И в далекий путь между рифами,
По морям, по волнам»
Установлены сроки и цены…
Установлены сроки и цены,
И в далекий путь между рифами,
Повезли нам из Венесуэлы
Два контейнера с новыми рифмами.
По морям, по волнам, по морям, по волнам, по морям, по волнам.
Так с пшеницей и ананасами,
По морям, по волнам,
Плыли рубленые и дольные,
По морям, по волнам,
Так с пшеницей и ананасами
Плыли рубленые и дольные,
Современные, ассонансные,
Не какие-нибудь глагольные.
По морям, по волнам, по морям, по волнам, по морям, по волнам.
Не снимает радист наушники,
По морям, по волнам,
А корабль подплывает к пристани,
По морям, по волнам,
Не снимает радист наушники,
А корабль подплывает к пристани,
Но биндюжники есть биндюжники —
Полбочонка с рифмами свистнули.
По морям, по волнам, по морям, по волнам, по морям, по волнам.
Хоть всю землю шагами выстели,
По морям, по волнам,
Хоть расспрашивай всех и каждого,
По морям, по волнам,
Хоть всю землю шагами выстели,
Хоть расспрашивай всех и каждого,
С чем рифмуется слово пистинап
Не узнать ни поэтам, ни гражданам,
По морям, по волнам, по морям, по волнам, по морям, по волнам.
Баю, баю, баю, бай,
Ходи в петлю, ходи в рай.
Гаркнет ворон на краю -
Хорошо ль тебе в раю.
Засыпая, засыпай!
Баю, баю, баю, бай!
Но в рай мы не верим, нехристи, —
Незрячим к чему приметы -
А утром пропавших без вести
Выводят на берег Леты,
Сидят пропавшие, греются,
Следят за речным приливом.
А что им, счастливцам, грезится?
Не грезится им, счастливым.
Баю, баю, баю, бай!
Забывая, забывай!
Идут им харчи казенные,
Завозят вино — погуливают.
Сидят палачи и казненные,
Подремывают, покуривают.
Придавят бычок подошвою,
И в лени от ветра вольного
Пропавшее наше прошлое
Спит под присмотром конвойного.
Баю, баю, баю, бай!
Ходи в петлю, ходи в рай.
Гаркнет ворон на плетне -
Хорошо ль тебе в петле?
Помирая, помирай!
Баю, баю, баю, бай!
Опять над Москвою пожары…
«…Два вола, впряженные в арбу, медленно поднимались на крутой холм. Несколько грузин сопровождали арбу. «Откуда вы?» — спросил я их. — «Из Тегерана». — «Что везете?» — «Грибоеда».
Опять над Москвою пожары
И грязная наледь в крови.
И это уже не татары,
Похуже Мамая — свои.
В предчувствие гибели низкой
Октябрь разыгрался с утра.
Цепочкой по Малой Никитской
Прорваться хотя юнкера.
Не надо, оставьте, отставить!
Мы загодя знаем итог…
А снегу придется растаять
И с кровью уплыть в водосток.
Но катится снова и снова
"Ура!" сквозь глухую пальбу,
И челка московского сноба
Под выстрелы пляшет на лбу.
Из окон ворот, подворотен
Глядит, притаясь, дребедень.
А суть мы потом наворотим
И тень наведем на плетень.
И станет далекое близким,
И кровь притворится водой,
Когда по Ямским и Грузинским
Покой обернется бедой.
А ты, до беспамятства рада,
У Иверской купишь цветы.
Сидельцев Охотного ряда
Поздравишь с победою ты.
Ты скажешь, — Пахнуло озоном,
Трудящимся дали права. —
И город малиновым звоном
Ответит на эти слова.
О Боже мой, Боже мой, Боже,
Кто выдумал эту игру?
И снова погода, похоже,
Испортиться хочет к утру.
Предвестьем всевышнего гнева