* * *
Тот прекрасен, в чьем сердце любовь глубока,
Он подобен Фархаду, в чьих дланях кирка,
Если будет, как лев, он могуч и отважен,
Он с Ширин своей встретится наверняка.
* * *
Моя дорогая меня не коснется рукой,
И мне не коснуться дверного кольца дорогой,
Не в силах вовеки я память о ней уничтожить,
И ей без меня обрести невозможно покой.
* * *
Ты украл мое сердце, держи пред Аллахом ответ,
Пусть сразит тебя хворь, от которой спасения нет,
Пусть сразит тебя хворь на чужбине, и где бы ты ни был,
Пусть мой образ и голос идут за тобою вослед.
* * *
Подойди, о красотка, чьи ногти окрашены хной,
Кто, скажи мне, заставил тебя разлучиться со мной?
Кто заставил тебя разлучиться со мной, дорогая?
Пусть ночами он плачет, а днями пусть бродит с сумой.
* * *
Уйди-ка, дядюшка, своей не умаляй вины,
Ты за меня не выдал дочь, послушался жены,
Пускай же на мосту Серат[43] в день светопреставленья
За кровь Бакерову тебя ухватят за штаны.
* * *
Стройней, чем милая моя, во всем Иране нет,
Цветка красней ни на одной лесной поляне нет,
Сказали мне: в лесу пожар, поляна почернела,
Какой огонь! — Не знали мы о том заране, нет.
* * *
Лунной ночью на крышу приду ради встречи с тобой,
Даст бог, родинку я поцелую над верхней губой,
Просыпайся, вставай, дорогая, утешь мое сердце.
Что ты мужа боишься? Он глуп и к тому же слепой.
* * *
Если Аллах тебе друг, будешь счастлив всегда,
Если сто тысяч врагов у тебя, не беда,
Если всевышний тебя поразит прямо в темя
Острым мечом, не горюй, дорогой, и тогда.
* * *
Умереть мне за русые косы твои,
Вмиг явлюсь я, ты только меня позови,
Слышал я, твой неверный супруг тебя бросил,
Я вдовец, я приму тебя ради любви.
* * *
Взглянул я на вершину Сабуната,
И снова кровь моя огнем объята,
Дай стойкость мне, Аллах, на крыше снег,
Тяжелый, плотный, белый, словно вата.
* * *
Вздохнул я — и заря полнеба обняла,
В огне горят поля, сгорела степь дотла,
А если я вздохну до самой глуби сердца,
От всех цветов и трав останется зола.
* * *
Между мной и тобою — сплошная стена,
Между мной и тобою — завистников тьма,
Сам приду я к тебе в поздний час или ранний,
Мне не нужен посыльный, нужна ты сама.
* * *
Отправляйся, о нарочный, к пери моей,
Ты к ногам ее низко склонись у дверей,
Ей привет передай и скажи, что ослепну,
Если к другу она не помчится скорей.
* * *
Как мулла, прочитал весь Коран ты, мой друг,
Можешь вылечить сердце от ран ты, мой друг,
Все мужские дела ты, как шейх,[44] разбираешь,
А в моих настоящий чурбан ты, мой друг.
* * *
На тропинку твою поутру я пришла,
Деревцо посадила, слезой полила,
Налетел ураган, вырвал дерево с корнем,
Нет мне счастья на свете и жизнь не мила.
* * *
Черноглазка, безумие в сердце моем,
Твое имя легендой вошло в каждый дом,
В каждом доме о нашей любви пересуды,
Лучше б с этою славой я не был знаком.
* * *
Ты, как ствол кипарисовый, станом пряма,
Твои очи орлиные сводят с ума,
Эти нежные губы и белые зубы —
Как ширазская лавка, где сладостей тьма.
* * *
Говорят, в Даштестане[45] весна и краснеют поляны,
От Бакеровой крови взошли на полянах тюльпаны,
Надо матери старой сказать, что убили Бакера,
Что уже на верблюда навьючили труп бездыханный.
* * *
За минувших три года давай соберем все печали,
На верблюдов погрузим, отправим в далекие дали,
Ровным счетом верблюдов навьючено сто пятьдесят.
Для печалей Бакера и тысячи хватит едва ли.
* * *
Не всякий месяцем слывет, кто мог достичь высот,
Не всякий камушек у ног жемчужиной слывет,
Не всякий тюрк способен стать могучим Афрасьябом,[46]
Фаизом тоже может стать не всякий рифмоплет.
* * *
Не пой, предрассветная птица, не пой,
Разбудишь любимую ранней порой,
Раскрой свои крылья над ликом любимой —
От капелек утренней влаги укрой.
вернуться
43
вернуться
44