Кэрол вынула записную книжку и сделала памятки.
— Смены, — пробормотала она.
— Есть еще кое-что о Хенди Энди, — медленно произнес Тони, цепляя всплывшую в голове мысль.
Кэрол настороженно взглянула на него.
— Продолжайте, — попросила она.
— Он очень, очень хорошо делает все, что делает, — ровным голосом сказал Тони. — Подумайте об этом. Полицейский — тренированный наблюдатель. Даже самый тупой и флегматичный из них гораздо более внимателен к тому, что происходит вокруг, чем средний член общества. А из того, что вы мне рассказали, следует, что Дэмьен Коннолли был умным малым. Он был систематиком, а это значит, что он был гораздо способнее большинства полицейских. Насколько я понимаю, работа систематика состоит в том, чтобы быть ходячей энциклопедией участка. Очень здорово иметь всю местную информацию об известных преступниках и досье на диске, но если систематик несообразителен, вся система бесполезна, если я не ошибаюсь.
— В самую точку. Хороший систематик стоит полудюжины низовых сотрудников, — кивнула Кэрол. — Коннолли был одним из лучших.
Тони откинулся на спинку стула.
— Значит, если Хенди Энди выследил Дэмьена, не вызвав у него никакой тревоги, он чертовски умен. Признайтесь, Кэрол, если кто-нибудь неотступно преследует вас, вы ведь это заметите, не так ли?
— Надеюсь, черт побери! — сухо сказала Кэрол. — Но ведь я женщина. Мы, наверное, всегда чуточку осторожнее мужчин.
Тони покачал головой.
— Я думаю, что такой умный коп, как Дэмьен, заметил бы любой хвост, кроме профессионального.
— Вы хотите сказать, что нам следует искать кого-то, кто состоит на службе в полиции? — спросила Кэрол, повышая голос.
— Есть такая возможность. Я не могу сказать ничего определенного, пока не увижу всех улик. Это — то самое? — спросил Тони, кивая в сторону картонной коробки, которую Кэрол поставила у дверей его кабинета.
— Только часть. В машине остались вторая коробка и папки с фотографиями. А я ведь провела серьезный отбор.
У Тони вытянулось лицо.
— Хорошо, что это ваше, а не мое дело. Значит, нужно сходить за вещами?
Кэрол встала.
— Почему бы вам не начать читать, пока я схожу за остальным?
— Сначала мне хотелось бы посмотреть фотографии, так что я лучше пойду и помогу вам, — возразил Тони.
— Спасибо, — кивнула Кэрол.
В лифте они стояли, прислоняясь к противоположным стенкам, и оба ощущали физическое присутствие друг друга.
— У вас не брэдфилдское произношение, — сказал Тони, когда дверца закрылась.
Если он собирается работать с Кэрол Джордан, ему нужно знать ее профессиональные и личные побуждения. Чем больше он узнает о ней, тем лучше.
— Кажется, вы сказали, что оставляете на нас работу детектива?
— Мы, психологи, хорошо умеем фиксировать очевидное. Разве не это утверждают наши критики из полиции?
— Не в бровь, а в глаз. Я родилась в Уорвике. Потом были университет в Манчестере и переезд в Лондон на ускоренные курсы. А вы? Я не сильна в фонетике, но думаю, что вы с севера, хотя ваше произношение тоже не похоже на брэдфилдское, — отозвалась Кэрол.
— Родился и вырос в Галифаксе. Лондонский университет, потом докторская по философии в Оксфорде. Восемь лет в спецбольницах. Восемнадцать месяцев назад Министерство внутренних дел отобрало меня для определения осуществимости этого проекта. — «Дала мало, чтобы получить много, — с иронией подумал Тони. — Кто тут кого изучает?»
— Значит, мы оба с вами здесь чужаки, — подвела итог Кэрол.
— Может быть, поэтому Джон Брендон выбрал вас, чтобы поддерживать со мной связь.
Дверцы лифта открылись, и они прошли по подземной стоянке к парковке для посетителей, где Кэрол поставила свою машину. Тони вынул из багажника картонную коробку.
— Вы, наверное, сильнее, чем кажетесь, — изумился он.
Кэрол взяла папки с фотографиями и усмехнулась.
— И у меня «черный пояс», — сказала она. — Слушайте, Тони, если этот маньяк работает в полиции, что вы надеетесь найти?
— Я ничего не утверждаю. Я теоретизировал и не хочу, чтобы вы придавали этому значение, ладно? Сотрите запись, — пропыхтел Тони.
— Ладно, но какие могут быть признаки? — не отставала она.
Тони ответил не раньше, чем они вернулись в лифт.