Возня прекратилась. Трин замерла.
- Северин был наказан высшими силами за любовь к алкоголю, - равнодушно произнесла она. - Тело горит огнем так, будто дьяволы танцуют в его голове. Почти ничего не ест и не пьет. Живот разрывается от колкой боли. Кровь льется вместе с мочой. Мой муж проклят, девочка.
Разумнее было бы не совать нос в не свое дело, но тяжелые вздохи мужчины, срывающиеся в мучительные стоны, заставили меня вмешаться. Я обернулась и увидела худое тело Северина, посеревшее то ли от болезни, то ли от лежачего положения. Он оказался на удивление тощим - кости устрашающе выставали, а живот будто провалился внутрь.
- Давно это началось? - пораженная увиденным спросила я.
- Прошлой зимой, - отозвалась Трин.
В ее голосе читалось безразличие. Женщина резкими движениями снимала с мужчины портки так, что те причиняли дополнительный дискомфорт больному.
- Я видела подобное один раз. Бездомный бродяга попал в лазарет и никто не хотел помогать ему, брезгуя... зловонием. Моя тетя взялась за его лечение и на некоторое время смогла усмирить боль. Мужчина так и не выздоровел, но его муки были не столь суровы, как ранее.
- И что сделала твоя тетя? - поинтересовалась Трин.
- Лечила его отваром, сделанным из пижмы и корней валерьяны. Кажется она добавляла туда что-то еще, но... к сожалению, не помню что. Я не была поклонницей ее методов и не интересовалась подробностями изготовления лекарств.
Трин перестала хлопотать над мужем и повернулась ко мне.
- Я была у знахарки и мазала своего мужа вонючей дрянью, сделанной из веток и корней. Сомневаюсь, что какой-то отвар из листьев может помочь нам. Пока ничего не усмиряет боль: ни церковь, ни Бог и уж тем более ни какие-то жалкие травы.
- Могу ли я осмотреть вашего мужа? Я немного... понимаю, как работает тело человека, - мне приходилось аккуратно подбирать слова, чтобы женщина поняла то, что я говорю.
Трин молча кивнула и протянув тряпку, отошла от кровати. Обмотав ладонь льняным материалом, я слегка надавила на живот, проверив подвздошную и латеральную области. Мужчина закусывал губу и мычал от боли, не сводя с меня взгляда полного презрения и ненависти.
Без должного медицинского обследования трудно было сказать, чем было вызвано его нынешнее самочувствие. Опираясь на внутреннее чутье и симптомы, я могла лишь предположить, что он страдал от мочекаменной болезни, которая, переросла в почечные колики или хронический пиелонефрит. Едва ли лекарственные средства этого времени могли спасти мужчину от надвигающейся смерти.
- Вы были правы. Демоны съедают его изнутри, - говорила я, используя фразы Трин. - Но возможно ему будет не так больно, если сделать крепкий чай из корней валерианы, пижмы или... - я сбилась, пытаясь припомнить названия трав, приносящих обезболивающий эффект. - ...или арники, например.
- Не ведись на сладкие речи, Трин. Разве ты не слышишь, как старые Боги шепчут свои гадости ее устами? - выдавил Северин, прерывая мой монолог.
По моей коже прошел холодок. В тот момент, встретившись с озлобленным взглядом мужчины я поняла, что зря вмешалась в происходящее.
- Возможно у Сигрун найдется то, что ты перечислила, - не обращая внимания на мужа, говорила женщина.
- Я лучше умру, чем приму помощь от мерзкой язычницы Сигрун! Не слушай эту девку, Трин, - остерегал Северин. - Святой Отец исцелит нашу семью от проклятия.
- Повтори еще раз какие травы тебе нужны, - игнорируя слова мужа, спрашивала женщина, натягивая на себя верхнюю одежду.
- Валерьяна. Лучше если вы найдете корень, но сушеные листья тоже подойдут, - как можно проще выразилась я. - Также пижма и арника, но на счет последней я не уверена.
- Не смей злить Бога, женщина, - не унимался Северин.
- Прошло время, когда ты что-то решал в этом доме, - грозно произнесла Трин, закутывая мужчину в плед. - Я скоро вернусь.
- Häxa (прим.автора "Ведьма" швед.), - проскрежетал Северин, как только мы остались наедине. - Бог послал тебя в наказание за мои грехи.
От слов мужчины стало не по себе. Я стояла посреди комнаты словно истукан, слушая тихие проклятия Северина. Сердце бешено колотилось в груди, а дыхание перехватывало от волнения и паники. Невольно закрадывалась надежда на то, что все в конечном итоге окажется лишь страшным сном - такой неестественной, противоречивой и дикой была новая реальность.
- ... во имя Господа Иисуса Христа... проклятые язычники... - не унимался мужчина.
В конце концов, не выдержав очередной волны проклятий, я вышла из дома. Морозный воздух ударил в лицо. Я замерла на пороге, обхватив себя руками. Должно быть со стороны это выглядело забавно, но я лишь пыталась защититься от всего мира своими же объятиями.