Моя вчерашняя спасительница Брита, колола дрова, бережно складывая их в старую телегу. При дневном свете, закутанная в безразмерный тулуп, девушка еще больше походила на неопрятного мальчишку - беспризорника.
- Замерзнешь, - безразлично произнесла она, не отрываясь от своего занятия. - Я тут поспрашивала... о Стокгольме... - продолжала девчонка. - Говорят, что это маленькая рыбацкая деревня, в двенадцати часах ходьбы от Сигтуны. Как же ты добралась до нас без лошади?
Я тяжело выдохнула и отвела взгляд. Передо мной простиралась высокая стена соснового леса, справа и слева стояли старые дома с травяной крышей и окнами, затянутыми бычьим пузырем. В воздухе застыл деревенский запах дыма и навоза.
- Или приплыла на лодке... - не унималась Брита. - Что, от кого-то бежала? Причем бежала впопыхах: без денег, украшений, запасной одежды и еды. Кто-то хотел убить тебя? Или... может ты кого-то убила?
- Я не сделала ничего, что могло бы превысить закон, - прервав монолог девушки, произнесла я.
- А что, в наше время есть закон? Это всего лишь пустая болтовня пузатых конунгов и ярлов, - хмыкнула она. (Прим.автора: конунг - северогерманский термин для обозначения верховного правителя. Ярл - один из высших титулов в иерархии в средневековой Скандинавии.)
- Ты где нахваталась таких грязных мыслей, глупая девка?! - раздался эхом звучный голос Трин, выглянувшей из-за угла. - Это все несносный паразит Торкел, дьявол его побери?!
Брита вздрогнула и выронила топор.
- Не надо, мама...
- Я тебе сейчас покажу "не надо"! - не унималась женщина, бережно положив вязаную сумку на снег. - Я тебе сейчас все объясню, маленькая дрянь!
Подойдя к повозке с хворостом и дровами, Трин засучила рукава. Немного подумав, женщина схватила длинную тростину и направилась к дочери.
- Вы нашли то, что я просила? - поспешно вмешалась я, понимая, что ничем хорошим это не кончится.
Трин остановилась.
- Иди в дом, девочка, - сурово произнесла она, не поворачивая головы. Пальцы крепко сжимали длинную хворостину.
- Но...
- Иди в дом, - повторила женщина таким тоном, что по спине прошли мурашки.
Я послушно кивнула, обменявшись сочувствующим взглядом с испуганной Бритой. Закрыв за собой дверь, я несколько минут слушала жалобные вскрики девочки и свистящие удары тростины по голой плоти.
Вскоре Трин вошла в дом, небрежно снимая обувь и верхнюю одежду. Брита, с покрасневшими и опухшими от слез глазами продолжала хлопотать на улице. Через окно я видела, как она хмурилась и кусала губы, чувствуя на себе смешки детворы и неодобрительные взгляды соседей, собравшихся на "представление".
- Сигрун нашла в своих припасах только сушеные листья валерьяны. Названия других трав она и не слышала вовсе, - как ни в чем не бывало произнесла Трин. - Сигрун удивилась, что девчонка из Гардарики знает сейд. Сказала, что хотела бы увидеть тебя и поговорить.
Я почувствовала, как запылали кончики моих ушей.
- Из листьев валерианы я могу сделать чай. Он не снимет боль, но... успокоит вашего мужа, - осторожно ответила я. - А идея встретиться со знахаркой не самая лучшая. У меня нет знаний, которыми я могла бы с ней поделиться. Моя тетя занималась траволечением, а я лишь помогала собирать ингредиенты.
Трин проигнорировала мои слова, молча протянув вязаную сумку. В грязных тряпках удалось найти бережно спрятанные сушеные цветы и листья валерьяны.
- Твоя тетка из Гардарики? Как и ты? - спросила женщина, нарушая тишину.
- О нет, - улыбнулась я, вспоминая тетушку. - Она из ваших краев. Ее звали Астрид. Я не знала добрее и мудрее женщины, чем она. Когда я была совсем маленькой началась война и тетя забрала меня к себе. Благодаря ее стараниям я научилась всему, что знаю.
Повисла тишина. Я замерла, рассматривая засушенные травы, а Трин не отрывала глаз от моего лица.
- Мне нужна чистая вода, нож, ступа и котелок, - сказала я, пытаясь сменить тему.
Женщина оживилась, начала суетиться, искать все необходимое.
- Почему ты направилась в Сигтуну, девочка? - гремя посудой, спрашивала Трин.
Этого вопроса я боялась, как огня. У меня не было времени на то, чтобы придумать себе правдоподобную легенду.
- В моем доме случилась беда, которая в конечном итоге и привела меня сюда, - абстрактно ответила я.
- Помер кто-то? - безразлично вторила Трин, глядя на мои черные одеяния, сушащиеся посреди комнаты.
Внутри будто что-то перевернулось. С самого детства я была обречена на вечный траур. Жизнь лишала меня дорогих людей, забирая души с холодной жестокостью. Судьбе не хватило смерти моих родителей. Она не была удовлетворена даже исчезновением Петера. Жизнь желала отобрать всех: тетю Астрид, мистера Расмуса, дедушку и бабушку... По воле судьбы они исчезли, испарились в воздухе словно дым из каминной трубы.