Легко сирвенты я слагал,[117]
Но в них ни словом не солгал:
Я поделиться, чем богат,
До полденье последних рад,
Но если кто мне скажет: «Мало!»,
Будь это хоть кузен, хоть брат,
Тотчас даров лишу нахала.
Тверд мой рассудок, как кристалл,
Хоть и его поколебал
Лиможца с Ричардом разлад,[118]
Немало принеся утрат;
Чтоб на потомков зло не пало,
Пусть подчиниться поспешат[119]
Сегодня королю вассалы.
Гильем Гурдонский,[120] хоть звучал
Набат ваш выше всех похвал,
Я б вас любил сильней стократ,
Не подпиши вы тот трактат:
Теперь не избежать скандала —
Вас два виконта норовят
В него втянуть, ждут лишь сигнала.
Всю жизнь я только то и знал,
Что дрался, бился, фехтовал;
Везде, куда ни брошу взгляд,
Луг смят, двор выжжен, срублен сад
Вместо лесов — лесоповалы,
Враги — кто храбр, кто трусоват —
В войне со мною все удалы.
Я взялся ветхий арсенал
Баронов в новый сдать закал
И латки класть поверх заплат
На ржавую броню их лат
(Цепь Леонарда из металла
Была прочнейшего)[121] — на лад
Дела их не идут нимало.
Вот Таллейран,[122] бессилен, вял,
Пропал воинственный запал,
Стал лежебокою солдат —
В домашний кутаясь халат,
Он, как ломбардец, копит сало:[123]
Пусть за отрядом в бой отряд
Идут — он подождет финала.
Пока Байард мой не устал,[124]
Взлечу на перигорский вал,
Пробившись через сеть засад:[125]
Пуатевинца жирный зад
Узнает этой шпаги жало,
И будет остр на вкус салат,
Коль покрошить в мозги забрало.
Бароны! Бог не бросит чад
Своих в беде! Давно бы стало
Знать Ричарду, как невпопад
Ворона павой выступала.
Чтоб песни слагать без труда,[126]
Я ум и искусство запряг
И так отпустил повода,
Что легок сирвент моих шаг;
И граф, и король[127]
Находят в них столь
Чарующий лад,
Что все мне простят.
Король и граф Ричард вреда
Не видят во мне: коли так,
Нам мир ни к чему, господа,
Амбларт, Адемар,[128] я — ваш враг!
Мой форт, моя боль!
Тебе, вширь и вдоль
Исхоженный сад,
Осадой грозят.
Докажет, что войны — беда,
Славнейший из горе-вояк —
Желаю, чтоб чирей тогда
В глазу миротворца набряк:
Война — мой пароль!
Земную юдоль
Сраженья долят
Столетья подряд.
Неважно, четверг иль среда,[129]
И в небе какой зодиак,
И засуха иль холода, —
Жду битвы, как блага из благ:
В ней — доблести соль,
Все прочее — ноль
С ней рядом. Солдат
Не знает утрат.
Вся жизнь — боевая страда:
Походный разбить бивуак,
Стеной обнести города,
Добыть больше шлемов и шпаг —
Господь, не неволь
Ждать лучшей из доль:
Любовных услад
Мне слаще звон лат.
Детей моих гнать из гнезда
Задумал союз забияк;
Что им ни отдать — без стыда
Клевещут: Бертран-де из скряг;
Им только позволь —
Все съест эта моль.
Но хватам навряд
Удастся захват.
Ценя мою роль
В размирье, король
Признать будет рад
Моим майорат.
С тех пор как с Перигором договор[130][131]
Скрепили Вентадорн,[132] Комборн, Сегюр,
Но также и Турень, Гурдон, Монфор,
Стал горожанин боязлив и хмур[133] —
Так пусть, сирвентой дерзкою разбужен,
Услышит он, сидящий взаперти,
Что даже и Толедо мне не нужен,
Коль город от беды нет сил спасти.
О вы, Пюи-Гильем,[134] Гриньоль, Кларанс
И Сент-Астье, предоставляет нам
Фортуна для снисканья чести шанс —
Да и сеньору Ангулемцу[135] — там,
Где эн Каретник ныне без кареты,[136]
В кармане пусто, ждет его лишь срам:
По мне, чем быть лжекоролем полсвета,
Поместьем управляй, зато уж сам.
вернуться
БЕРТРАН ДЕ БОРН (ок. 1182-1195, ум. 1215)
Бертран де Борн— перигорский сеньор, стяжавший славу трубадура преимущественно своими сирвентами. Сквозной мотив песен поэта — любовь к войне, к которой он постоянно призывает королей и баронов. Брани, в их рыцарском понимании, составляют истинную «любовь» Бертрана, обозначающего экстатическое упоение боем тем же словом joy, каким трубадуры обыкновенно выражают понятие куртуазной Радости, испытываемой ими при созерцании Дамы: Любовных услад / Мне слаще звон лат. С другой стороны, в воинственности Бертрана скрывается добрая доля горькой иронии: она предстает как ответ трубадура миру, не заслуживающему лучшей участи. Но если война неизбежна, то она должна быть «честной игрой», и настоящий человек находит настоящую радость в настоящей битве.
Поэзии Бертрана присуща особая образная насыщенность, замечательная изобразительная и языковая суггестивность; трубадуру никогда не изменяет чувство юмора. Все это вместе придает его песням ноту современного звучания, сближающую его творчество с поэзией XX в.
вернуться
Легко сирвенты я слагал (Р.— С. 80. 44) — для понимания этой песни необходимо знание некоторых исторических обстоятельств. Бертран по праву старшего — характерная черта средневекового быта — вступил в совместное со своим младшим братом Константином владение хорошо укрепленным замком Аутафорт, составлявшим приданое жены Константина, хотя когда-то замок принадлежал предкам обоих братьев по материнской линии. Несмотря на это, Бертран поспешил узурпировать замок, изгнав Константина силой. Последнему, однако, удалось склонить на свою сторону нескольких сеньоров (в том числе Ричарда Львиное Сердце), с помощью которых он пытался отвоевать Аутафорт. Но добиться успеха он смог лишь ненадолго, ибо, когда Бертран с помощью союзных с ним баронов, в свою очередь, осадил замок, братья пошли на взаимные уступки и сговорились о совместном владении Аутафортом. Распри двух братьев, тянувшиеся долгие годы, служили одним из постоянных мотивов сирвент Бертрана.
вернуться
Лиможца с Ричардом разлад — т. е. Адемара V, виконта Лиможского (1145 — 1199), и Ричарда Львиное Сердце, тогда еще графа Пуатье и герцога Аквитанского; оба они были враждебны Бертрану.
вернуться
Пусть подчиниться поспешат / Сегодня королю вассалы — своему сюзерену, Генриху II Английскому.
вернуться
Гильем Гурдонский — один из соседствующих с Бертраном сеньоров, которых он стремится привлечь на свою сторону. Намеки, содержащиеся в этой строфе, однако, не расшифрованы.
вернуться
Цепь Леонарда из металла / Была прочнейшего... — подразумевается, что разбитые цепи св. Леонарда прочнее, чем доспехи баронов, — ироническая реминисценция предания о св. Леонарде Лимузинском, освободителе узников, разбивавшем их оковы.
вернуться
Таллейран — Элиас VI, граф Перигорский (1158—1203), предполагаемый союзник Бертрана.
вернуться
Он, как ломбардец, копит сало —см. прим, на С. 211,
вернуться
Пока Байард мой не устал — трубадур не без иронии присваивает своему коню имя скакуна эпического героя Рено де Монтабана.
вернуться
Пробившись через сеть засад — эта сирвента сочинена вскоре после успешных военных действий Ричарда в Перигоре.
вернуться
Чтоб песни слагать без труда (Р.—С. 80. 20) — сирвента сложена в счастливый для Бертрана день, когда он вновь вступил во владение Аутафортом.
вернуться
И граф, и король — Ричард Львиное Сердце и Генрих II Английский, поддерживавшие Константина. Согласно средневековому комментарию, король Генрих, покорив Аутафорт, простил Бертрана в память о любви последнего к своему сыну, так называемому Молодому (Юному) Королю (см. ниже), и восстановил его во владении замком.
вернуться
Амбларт, Адемар — Амбларт — неотождествленный персонаж; об Адемаре V Лиможском см. прим, к предыдущей песне.
вернуться
Неважно, четверг иль среда и т. д.— речь идет об астрологических предзнаменованиях, указывающих на время, благоприятное для начала какого-либо предприятия.
вернуться
С тех пор как с Перигором договор (Р.—С. 80. 33) — эта песня подводит нас к основной теме сирвент Бертрана, связанной с междоусобными войнами семьи Плантагенетов.
Родовые владения Бертрана и узурпированный им Аутафорт, расположенные на границе Лимузина и Перигора, относились к областям, находившимся в сфере пересечения интересов нескольких крупных сюзеренитетов — французской, испанской и английской корон, графов Тулузских и герцогов Аквитанских, — хотя формально они были подчинены лишь последним. Положение еще более осложнилось браком Альеоноры Аквитанской (внучки «первого трубадура» и разведенной жены французского короля Людовика VII) с Генрихом II, графом Анжуйским и герцогом Нормандским, который спустя два года унаследовал английский престол. Значительная часть Южной Франции, к живейшему неудовольствию французского трона, подпадала, таким образом, под власть английского короля. В течение некоторого времени Бертран, ставший, во всяком случае номинально, вассалом Генриха II, принимал активное участие в его политике, но вскоре положение изменилось. Аквитанские владения перешли к сыну Альеоноры, Ричарду Львиное Сердце, в то время как его старший брат Генрих, хотя и коронованный в 1170 г. в Вестминстерском аббатстве, остался ни с чем. Бертран, не забывший той роли, какую Ричард играл в его распре с Константином, встал на сторону сына Генриха, Молодого Короля, побуждая его к войне против отца и брата, и этим обеспечил себе место в Дантовом «Аду», где он в числе сеятелей междоусобной вражды и смуты несет, как фонарь, отсеченную от тела собственную голову.
После серии военных и дипломатических интриг Молодой Король окончательно восстал против Генриха II и начал при «поддержке» Бертрана войну против Ричарда. В ходе военной кампании он внезапно заболел и умер. Бертран посвятил этой смерти два замечательных плача, один из которых вошел в нашу книгу (см. с. 82).
После этого воинственный пафос Бертрана обратился против его соседей-баронов, а также против Альфонса, короля Арагонского, которого он, не стесняясь никаких личных выпадов, всячески чернит в своих песнях. Он также пытался побудить Ричарда напасть на Генриха II, но попытка не увенчалась успехом.
Данная песня связана с событиями, относящимися к началу конфликта Молодого Короля с Ричардом, против которого аквитанские сеньоры образовали лигу, горячо поддержанную Бертраном.
вернуться
...с Перигором договор — т. е. с графом Перигора, Таллейраном (см. прим, на с. 219).
вернуться
Скрепили Вентадорн и т. д.— перечисляются союзники графа Перигорского.
вернуться
Стал горожанин боязлив и хмур — Бертран, певец рыцарской аристократии, с презрением относится и к крестьянам, и к горожанам, страдающим из-за войны между сеньорами в первую очередь.
вернуться
Пюи-Гильем и т. д. — перечисляются владения баронов — вассалов графа Перигорского.
вернуться
...сеньору Ангулемцу... —см. два последних примечания к этой сирвенте.
вернуться
...эн Каретник ныне без кареты — Молодой Король, которого Ричард лишил законно причитающейся ему доли в дорожных пошлинах.