Так и средь дальних земель
Слава гремит о вас,
Что мой восторженный глас
К ней ничего не прибавит;
Однако в хоре оставит
Свой звук новая трель,
Ибо, как ни легок,
Чашу весов листок
Все ж заставляет осесть;
Вам мало хвалы, что есть!
Манеры, каких досель
Я не встречал, свет глаз,
Радушье не напоказ, —
Певец по заслугам славит
Вас, ту, которая ставит
Столь высокую цель;
Радости в вас исток,
Вот почему предлог
Превозносить вашу честь
Берется, отколь невесть.
Генуэзец! Апрель —
Май — цветения срок:
Чтоб, как его, я мог
Вас всем другим предпочесть,
Вы продолжаете цвесть.
Француз![282] Забыв зарок,
Кто-то честь не сберег —
Тем радостнее нам весть,
Что в вас достоинств не счесть.
Хоть это и звучит не внове,[284]
Претит мне поза в пустослове,
Спесь тех, кто как бы жаждет крови,
И кляча об одной подкове;
И, бог свидетель, мне претит
Восторженность юнца, чей щит,
Нетронут, девственно блестит,
И то, что капеллан небрит,
И тот, кто, злобствуя, острит.
Претит мне гонор бабы скверной
И нищей, а высокомерной;
И раб, тулузской даме верный[285]
И потому ей муж примерный;
И рыцарь, о боях и проч.
И как до рубки он охоч
Гостям толкующий всю ночь,
А сам бифштекс рубить не прочь
И перец в ступке натолочь.
Претит — и вы меня поймете —
Трус, ставший знаменосцем в роте,
И ястреб, робкий на охоте,
И если гущи нет в компоте;
Клянусь святым Мартином, не
Терплю я вкус воды в вине,
Как и участье в толкотне
Калек, ибо приятней мне
Быть одному и в тишине.
Претит мне долгая настройка
Виол, и краткая попойка,
И поп, кощунствующий бойко,
И шлюхи одряхлевшей стойка;
Как свят Далмаций, гнусен тот,
По мне, кто вздор в гостях несет;
Претит мне спешка в гололед,
Конь в латах, пущенный в намет,
И в кости игроков расчет.
Претит мне средь зимы деревней
Плестись, коль нет приюта мне в ней,
И лечь в постель с вонючкой древней,
Чтоб в нос всю ночь несло харчевней;
Претит — и даже мысль мерзка! —
Ждать ночью мойщицу горшка;
И, видя в лапах мужика
Красотку, к ней исподтишка
Взывать и тщетно ждать кивка.
Претят наследников уловки,
Клянусь Творцом, и без сноровки
Кикс, сделанный в инструментовке,
И ростовщик, что ждет поклевки;
Как свят Марсель, осточертел
Мне плащ в два меха,[286] и прицел
Трех братьев на один надел,
Четырехгранность пик и стрел,[287]
И кто богат, а не у дел.
И не терплю я, боже правый,
Чтоб резал мясо мне лишавый,
И стол под скатертью дырявой,
И тяжкий груз кольчуги ржавой;
Мне тошно высадки в порту
Ждать в ливень на сквозном ветру,
И наблюдать друзей войну,
И, чуя в сердце маету,
Зреть в каждом равную вину.
Прибавлю, что мне также тяжки
Девицы уличной замашки,
Курв старых крашеные ряшки
И фат, в свои влюбленный ляжки;
Претит мне — о святой Авон![288] —
У тучных женщин узость лон,
Под ноль стригущий слуг барон;
И бденье, если клонит в сон, —
Вот худший для меня урон.
Но тем я полностью задрочен,
Что, в дом войдя, насквозь промочен
Дождем, узнал, что корм был сочен
Коню, но весь свиньей проглочен;
Вконец же душу извело
С ослабшим ленчиком седло,
Без дырки пряжка и трепло,
Чьи речи сеют только зло,
Чьим гостем быть мне повезло.
Гостил я в раю на днях[289]
И до сих пор восхищен
Приемом того, чей трон
Встал на горах и морях,
Кто свет отделил от теми;
И он мне сказал: «Монах,
Ну как там Монтаудон,
Где больше душ, чем в Эдеме?»
«Господь, в четырех стенах
Келейных я заточен;
Порвал не один барон
Со мной, пока я здесь чах,
Неся служенья вам бремя;
Мне в милостях и благах
Не отказал лишь Рандон
Парижский[290] вместе со всеми».
вернуться
Генуэзец, Француз — сеньяли не отождествлены.
вернуться
МОНАХ МОНТАУДОНСКИЙ (ок. 1193—1210)
Согласно жизнеописанию, этот благородного происхождения трубадур, ставший приором Монтаудонской обители, за свой песенный дар получил разрешение вернуться в мир, где был прекрасно принят при многих куртуазных дворах. С его творчеством, проникнутым духом юмора и шутки, мы уже встречались на примере фрагмента из его «галереи трубадуров», сочиненной в продолжение «сатиры» Пейре Овернского (см. выше, с. 50).
вернуться
Хоть это и звучит не внове (Р.—С. 305. 10) — о жанре энуэг, представленном у Монаха Монтаудонского тремя песнями, см. предисл., с. 22. В них трубадур дает интереснейшие жанровые зарисовки из современной ему жизни, сатирически изображая пустоту, суету и тщеславие мира, который он исходил вдоль и поперек.
вернуться
И раб, тулузской даме верный — реминисценция истории, вошедшей в итальянский сборник «Новеллино» (№ 49): некий доктор, ничего не подозревая, берет в жены племянницу архиепископа Тулузского, которая рожает сразу после свадьбы.
вернуться
...плащ в два меха... —т. е. плащ, сшитый из двух не подходящих один к другому дешевых мехов, взамен одного дорогого.
вернуться
Четырехгранность пик и стрел — имеется в виду незаконное применение на турнире боевого оружия.
вернуться
Святой Авон — французское наименование св. Абиндуса, мученика IV в. (при Диоклетиане).
вернуться
Гостил я в раю на днях (Р.— С. 305. 12) — воображаемая тенсона с богом, оправдывающим, по мысли монаха, его песенное творчество и возвращение в мир. Тенсоны с богом сочиняли также трубадуры Гильем д’Аутполь и Пейре Карденаль. В этой песне использована метрика и рифмы одной из песен Фолькета Марсельского, послужившей также образцом Бертрану де Борну.
вернуться
Рандон Парижский — Рандон де Кастельноу, покровитель трубадуров, владетель замка под названием Париж.