— Амор, к равнодушью привел ваш путь.
— Друг, выбрав цель, я не вправе свернуть.
— Амор, зло сразит вас когда-нибудь.
— Друг, вам жалеть не придется отнюдь.
— Амор, не любим я Дамой ничуть.
— Друг, я хотел бы вас с лучшей столкнуть.
— Амор, но боль разрывает мне грудь.
— Друг, я найду, как убытки вернуть.
— Амор, вас к краху ведет ваша прыть.
— Друг, нет причин так меня честить.
— Амор, вы хотите нас разлучить.
— Друг, жить в разлуке милей, чем не жить.
— Амор, я не в силах Даму сменить.
— Друг, вам придется желанья смирить.
— Амор, впредь могу ль я радость вкусить?
— Друг, для того надо ждать и служить.
Песня, в которой трубадур порицает поведение своего друга Раймона де Мираваля, обманом изгнавшего жену из дому
Сирвента, которую вдруг[405]
Я стал по веленью души
Слагать, в Мираваль поспеши —
Лечить эн-Раймонов недуг:
Он прежде был сведущ в знанье
Вежества, но поруганье
Над куртуазностью ныне свершил;
И, забыв о стремленье
Ввысь, он унизил свое поведенье.
Постигшие мудрость наук
Верней ничего не рекли,
Чем то, что порок не внутри
Себя видим мы, а вокруг:
Раймон хранил упованье
На радость, в своем желанье
Всегда проявлял он искренний пыл;
Но столь низко паденье,
Что ныне он примет от всех осужденье.
С достойнейшею из супруг,
Искусно слагавшей стихи,
Расстался он: сбившись с пути,
Советчиков выбрал из слуг,
Жить перестал в упованье
На милость дам и признанье,
Беседу любезную разлюбил —
Тяжкое преступленье:
Пусть не лелеет надежд на прощенье.
Муж, если он Юности друг,
Быть должен терпимым в любви
К другим, как терпимы они;
Но этот на вежество туг;
Смешны его притязанья;
Лишь проявляя старанье
Усердное, вновь он станет ей мил:
Пусть пребудет в смиренье,
Видя возлюбленных к ней приближенье.
Чтоб снова стал весел досуг,
Он в дом ее должен ввести,
Сделав так, чтоб у всех в чести
Вновь стал ее пения звук;
И если негодованье
Он утаит при свиданье
Дамы с любым, кто ее полюбил, —
Тем заслужит почтенье
Всех, кто учтив, а ревнивцев — глумленье.
Дама Каударенка, иль вам постыл
Тот, в ком живо стремленье
Ценить в вас изысканность поведенья?
Пастурель, за пением которой трубадур узнает в пастушке свою прежнюю подругу
Ранним утром третьего дня[407]
С гребня холма спускаясь в лог,
Под боярышником увидел я
В тот миг, когда заалел восток,
Девушку, чей облик и взор
Другую мне напоминали
И так приветственно сияли,
Что я поскакал во весь опор.
Исполнившись радости, с коня
Тотчас спрыгнул я на песок;
За руку дева взяла меня,
Я рядом с ней в тень липы лег;
Она не вступала в разговор:
Еще я сомневался, та ли,
Но вдруг меня поцеловали
Ее уста, разрешив наш спор.
Я словно заснул, но, щекоча,
Кудри моих коснулись щек.
— Красавица, знать, в эти края
Вас вел, чтоб встретились мы, сам бог?
— Да, сеньор, Он на милость скор,
И все пошло бы, как вначале,
Когда б, как я, вы пожелали
Того, что все мне ставят в укор.
— Подруга, я предвижу, что зря
Было б судьбе бросать упрек,
Ибо, лаской меня даря,
Знайте, что мой жребий жесток:
Что прежде дал, то отнял Амор,
Не знаю я, какие дали
Приютом милой нынче стали,
Столь похититель ее хитер.
— Сеньор, я ночь провожу, скорбя,
Так что мне понятен ваш слог:
Вас не видя подле себя,
Лишилась сна я на долгий срок,
И все ж разлучника ждет позор:
Его усилья зря пропали,
Ведь мы друг друга повстречали
Его стараньям наперекор.
— Подруга, светла судьба моя.
Бог мне вашу дружбу сберег,
Радостью комнат полны поля,
И нашей радости в том залог.
Все удается нам с этих пор,
И мы горды, что не попали
В служенье рабское к печали,
И кончен мой с Амором раздор.
— Сеньор, Дамой Евой уговор
Нарушен был, но те едва ли
Умны, что ей за то пеняли,
И мне смешны все, что мелют вздор.
Песня об обреченности тех, кто низок душой
вернуться
ЮГЮЭТ ДЕ МАТАПЛАНА (ок. 1185-1213)
Югюэт (Юк) де Матаплана был крупный каталонский феодал и второстепенный трубадур. Детальное описание его пышного двора содержится в стихотворной новелле «Суд любви» трубадура Раймона Видаля де Безалу.
вернуться
Сирвента, которую вдруг (Р.—С. 451. 1) — Югюэт направляет эту сирвенту своему другу трубадуру Раймону де Миравалю с призывом к куртуазной терпимости по отношению к его жене Каударенке, с которой он расстался из-за того, что та, как и он, сочиняла песни и принимала куртуазное ухаживание. Подобное действие со стороны мужа-ревнивца считалось предельно некуртуазным. Средневековый комментарий развивает этот сюжет таким образом: Раймон де Мираваль будто бы сам отдал свою жену ее воздыхателю Гильему Бремону под тем предлогом, что «не пристало двум трубадурам жить под одной крышей»; на деле же он поступил так потому, что сам хотел жениться на госпоже Эменгарде де Кастрас. Та, однако, вышла замуж за знатного барона, и Раймон сразу потерял и жену и возлюбленную.
Раймон де Мираваль ответил Югюэту песней, воспроизводящей метрику, рифмы и ключевые слова этой сирвенты. В ней он оправдывается против обвинений в некуртуазности, обстоятельно мотивируя свой поступок и, в свою очередь, упрекая Югюэта в незнании истинных законов вежества.
вернуться
ГАВАУДАН (ок. 1195-1211)
Этот трудный трубадур, о котором нам известно крайне мало, культивировал в своих песнях герметически темную манеру, определяющую, в частности, стиль представленной здесь сирвенты. Его произведения насыщены образами редкостной красоты, к которым мы не всегда, однако, можем подобрать ключ.
вернуться
Ранним утром третьего дня (Р.—С. 174.6) — см. об этой пастурели предисл., с. 20. Странное смешение сна и реальности дополняется в этой загадочной песне сходством пастушки с Дамой, любимой трубадуром.