Второе достоинство творчества мистера Вэнса, которое околдовывает меня, — это мастерская передача настроения. В каждой его работе присутствуют специфические синтаксические конструкции, система образов и взаимосвязанный набор фигур речи, характерные только для одного конкретного произведения. Они не всегда точно отражают смысл, но обязательно передают настроение, которое неизменно проистекает из подтекста, как и должно быть. Я большой поклонник такого подхода и потому могу простить автору многие ошибки, если у него есть способность от страницы к странице до конца истории передавать хитросплетения эмоций. Одна из замечательных черт творчества Джека Вэнса такова, что читатель погружается в настроение каждого отрывка, совершенно не замечая недостатков.
В-третьих, хотя люди в фантастических романах Вэнса менее реальны, чем в нескольких его мистических историях, и связаны законами жанра, где на протяжении десятилетий краски, действие и любопытные идеи ценились куда выше, чем глубина характеров, они запоминаемы. Очевидно, что автор многим героям придает свои черты. Тогда, в 1971–1972 годах, я во многих ключевых персонажах узнавал самого писателя, и именно это было главной причиной частых неудач моих собственных фантастических произведений: я вырос в бедности, в постоянном страхе насилия и потому читал фантастику по большей части для того, чтобы убежать от реальности; как автор я должен был использовать в творчестве значительную часть собственного опыта, а вместо этого писал чистой воды эскапистские тексты.
Несмотря на экзотичную и многоцветную природу творчества Джека Вэнса, прочтение столь многих его работ за столь короткое время привело меня к осознанию того, что я не вкладывал душу в произведения, которые писал. Останься я в научной фантастике после того момента откровения, то написал бы книги, радикально отличающиеся от выпущенных между 1967 и 1971 годами. Но я с головой окунулся во вселенную Вэнса, двигаясь к таким романам в жанре саспенс, как «Чейз» («Chase»), и к комедийным произведениям вроде «Hanging On»; в результате усвоенный урок пригодился мне во всем, что я создал, покинув любимый жанр.
Я ничего не знаю о жизни Джека Вэнса, я лишь читал его романы. Однако на протяжении тех пяти месяцев в 1971–1972 годах и всякий раз потом, когда брал в руки произведения Вэнса, я понимал, что читаю сочинения человека со счастливым, возможно даже идеальным, детством. Если я ошибаюсь, то не хочу знать этого. Погружаясь в истории Вэнса, я ощущаю присутствие чуда, а также уверенность и широту души человека, чьи детство и юность были избавлены от нужды и страха, человека, использовавшего это время, чтобы исследовать мир, и нашедшего множество бесценных сокровищ. Хотя мой путь к счастливой взрослой жизни был мрачным и иногда полным отчаяния, я не завидую Джеку Вэнсу, если его дорога оказалась более солнечной; напротив, я восхищен чудесными мирами, созданными благодаря его опыту, — и не только той вселенной, что ожидает своего конца под затухающим солнцем.
«Умирающая Земля» и ее сиквелы воплощают в себе одну из самых могущественных фантастических и научных концепций в истории жанра. Эти произведения богаты не только приключениями, но и идеями. Созерцание неисчислимых человеческих цивилизаций, водруженных одна на другую, словно в слоеном пироге, потрясает и внушает восторг — в прямом смысле этого слова, — неописуемый крик ума, столкнувшегося с чем-то масштабным и едва ли познаваемым во всех гранях, что тем не менее неизбежно остается в душе читателя, создав свою тайную заводь. Хрупкость и мимолетность всего на свете, благородство борьбы человечества против определенности энтропийных решений делают «Умирающую Землю» столь редким явлением среди романов в жанре фантастики.
Спасибо Вам, мистер Вэнс, за массу удовольствия, растянувшегося на многие годы, и за момент просветления, благодаря которому мои работы стали лучше, чем они могли бы быть, не прочитай я однажды «Эмфирион», «Умирающую Землю» и другие ваши замечательные произведения.