Следующими вошли Вапуриалы — все трое смеялись и приветствовали зрителей, поднимая в тостах неиссякающие кубки с вином далекого Перголо. Достигнув правого выхода, они подбросили кубки в воздух, и те взорвались вспышками кобальтово-синего, шафранного и янтарного цветов.
Колдунью Ллорио внесли в зал в портшезе, покоившемся на головах ливрейных ящеров. Эти носильщики, если верить слухам, были ее поклонниками, отдавшими жизнь за одну ночь в году с прекрасной госпожой. Ллорио улыбалась и посматривала на окаменевших волшебников так, словно подумывала, достойны ли они занять место в ее свите. Этот взгляд несколько нервировал.
Члены Зеленой и Пурпурной Коллегий — трое ослепительных магов и три прекрасные волшебницы — вступили в зал в легендарных тюрбанах и регалиях своих школ. Они махали зрителям и явно были довольны собой. Едва эти шестеро миновали трон и приблизились к выходу, в левой арке показался архимаг Маэль Лель Лайо. Он пронесся через зал, кивнув Эвнефеосу и судьям так коротко, словно спешил куда-то. За ним явился Кайрол Порфиринсос, который, как сперва показалось, завершал шествие, поскольку, когда этот могущественный чернокожий колдун в серебряном одеянии миновал зал, последовала пауза. Затем в воздух взметнулся звук фанфар, зал озарило бело-голубое сияние, и явился первый среди лучших, Фандааль Великий, с улыбкой на губах. Он соблаговолил задержаться перед тронным возвышением и вскинул руки в братском приветствии, после чего продолжил свой путь под трубные звуки. Проходя в правую арку, маг взмахнул рукой, и портал, сверкнув напоследок, закрылся за ним.
Как восторгались хозяева Дессинги! Несомненно, они узнали каждого из этой легендарной процессии.
— Ты воистину оказал нам честь, мастер Сариманс, — произнес Эвнефеос. — Великие известны приверженностью протоколу и сознанием своего высокого места, так что даже их образы, явленные нам сегодня, не часто удается собрать вместе. Ты, учитывая обстоятельства, сумел порадовать нас гармоничным и благопристойным зрелищем. Я ценю это и благодарю тебя.
— Моя единственная цель — угодить зрителям, — скромно ответствовал Сариманс и возвратился на свое место.
— А теперь, Амберлин, — воскликнул Эвнефеос, — покажи, что ты нам приготовил напоследок. Лично мне не терпится посмотреть!
Амберлин склонился в изящном полупоклоне, вышел на середину и развернулся. У него остался последний шанс. Придется рискнуть всем. Не раздумывая больше, он произнес любовное возвращение Аспалина — самое зрелищное свое заклинание — в надежде, что на сей раз все гласные и согласные прозвучат как надо, а если Порча все же исказит их, то лишь в лучшую сторону, усилив и придав новый блеск старинному волшебству.
Прозвучал громовой удар, мощный световой луч пронзил темноту, и в зале с ревом закрутился прекрасный, совершенно неожиданный смерч. «Добрый знак», — с надеждой подумал Амберлин, глядя, как воздушная воронка сужается и стягивается в одно светящееся пятно. И вот с новым раскатом грома вихрь пропал, оставив после себя мертвую тишину.
На каменной плите стоял глиняный чайник. Он надтреснутым, гортанным голоском выговорил: «Ой-ой-ой!» — и запел вульгарную балладу земли Падающей Стены. Чайник успел исполнить припев и перешел было ко второй строфе, когда отпущенное время истекло, и кухонная посудина вместе с песней испарилась красноватым дымком.
— Великий Эвнефеос, я все объясню… — начал Амберлин, но волшебник перебил его.
— Состязание окончено, — провозгласил он, поднимаясь с трона. — Никаких объяснений. Сейчас судьи огласят свое решение. Благородные маги, прошу вас снова занять свои места, чтобы встретить жюри.
Трое волшебников послушно замерли, глядя, как стеклянные короба за спиной Эвнефеоса жужжат и потрескивают энергией. Наконец дискуссия разрешилась, и нить силы ударила из каждого ящика в тело Эвнефеоса. Глаза его засветились белым сиянием, а в голосе, когда он заговорил, слились три тембра.
— Мы будем оценивать в порядке выступлений, — произнес триединый голос. Эвнефеос Темный застыл как статуя, двигались лишь губы и подбородок. — Тралкес Железная Звезда, поразительное исполнение. Ты прибег к магии, заимствованной у мастеров, однако наследование магии дается нелегко, а ты превосходно овладел им.
Тралкес поклонился.
— Спасибо, благородные господа. Уверен, ваш пример вдохновит меня на новые достижения.