А мой страстный принц, славный капитан,
Берегов пустился вконец.
По ночам гляжу я в окна экран,
В сердце тяжесть, тоски свинец.
Только цветущих настурций краса,
Озорной огонёк герани,
Да церопегии милой коса
Ещё держат меня на грани.
* * *
Город притушил огни.
Мы с тобой опять одни.
Рамки окон в аккурат,
Как Малевича квадрат.
Только, от фонарных бликов,
Листьев чудный малахит
Светит и к себе манит,
В тёмном таинстве великом.
Одиноки, хоть вдвоём.
Мы уже не те, что днём.
Ночь свои раздала квоты,
Скомкав общие заботы.
Каждый в мир вернулся свой,
Мыслей длинный лабиринт.
Как навязчивый репринт
Лай собаки за стеной.
Вот уже погас дисплей.
Потолок: театр теней.
Бродят звёзды в облаках.
Не заснуть, хоть резь в глазах.
Жар по комнате струится.
С улицы несётся мат.
Словно день сурка, формат
Быта завтра повторится.
* * *
Междурядий коридоры:
Манго, сливы, помидоры,
Кабачки, чеснок, папайя,
Личи, сливы, виноград…
Люд, снующий, завлекая,
Продавцы вокруг кричат,
Всё от солнца притеняют,
Всюду брызгают водой,
Вес и тургор сохраняют,
Отбирают гниль долой.
Полки ломятся товаром.
День пылает жгучим жаром.
Эти платят, те с вопросом,
Кто-то только крутит носом,
Перещупав весь товар.
Муть арака в длинном штофе.
Пахнет зелень. Пахнет кофе.
Пахнет праздником базар.
* * *
Висят хамсинов рыжие пески.
Цвет пеларгонии роняет лепестки.
Замкнулась жизнь в подобие квартала.
Нам столько в ней когда-то не хватало,
Так много было радостей, невзгод,
Дни горя струны сердца обрывали…
Под ржавым солнцем пыльный неба свод
И травы от жары повыгорали.
* * *
Стекал последний лепесток заката,
Расцвечивая падающий лист.
И майны повторяли хрипловато
Бюльбюлей соловьиный пересвист.
Словно созвездья, вспыхивали окна,
Мигая цветом жалюзи, гардин.
Чуть серебрились облаков волокна.
И всё темнел небес авантюрин.
Фонарный свет мерцал в плывущем зное,
Бликуя в кронах, словно по парче.
Бокал терял свеченье золотое.
Тлел фитилёк в расплывшейся свече.
* * *
В узких улочках Яфо бродят люди и тени,
Поклоняясь прошедшим сквозь столетья камням.
Разрушались святыни, истирались ступени,
Оставляя сказаний и былин фимиам.
Кто здесь был, кто здесь не был, запечатаны тайны.
Мастерские, салоны вдоль кружащей стены.
Артефакты чудные, а порой и случайны,
Новоделами вкраплен терпкий дух старины.
Рестораны и храмы, блеск и лоск распродажи,
Бесконечных экскурсий суетливый пробег,
И куда ни посмотришь, так красивы пейзажи,
Хоть на море, хоть с моря, любоваться бы век.
* * *
Узкие улочки, лестницы, стены,
Лампочки, трубы, разводки, антенны.
Кожа, дублённая, в цвет шоколада,
Солнца, хамсинов и моря награда.
Яркая речь пересыпана жестами.
Кофе огромными медными жезвами.
Спелость маслины жгучего взгляда.
Спелось с ним сердце в руладу рулада.
Город, где тропы историй смешались
И растворились. Лишь камни остались.
* * *
Жар в миг выжигает воды все запасы.
И вот же какая напасть:
Закрыл карантин самолётные трассы,
В грибные леса не попасть.
Скрывают обличий черты полумаски,
Не верхний, а нижний овал.
Хоть толпы вопили, что вирус лишь сказки,
Устроил он нам карнавал.
Гнут травы к земле предрассветные росы,
В преддверии зимних утрат.
И вечные всё будоражат вопросы:
Что делать?! (и) Кто виноват?!
* * *
Точно, победителей не судят.
Но в такой войне их вовсе нет.
Годы, краски чувств, слегка остудят,
Заменив огонь на паритет.
Рядом, но не вместе. Вот проблема.