Всё, что успело в Душе накопиться,
Память глубинная перелистала.
Зёрна событий, в слоях минералов,
Чувств отголоски в отсевах забвения.
Ветки деревьев, ветвями кораллов,
Ветра, скользящие, прикосновения.
* * *
Хамсин. Над морем ленты рыжей пыли.
А сердце помнит белые метели,
Дожди в июнь под радугами плыли,
И листья дуба осенью краснели,
Весной цвели каштаны, липы, клёны…
Кружась, в октябрь крылатки облетали.
Здесь летом воздух словно раскалённый,
Растенья пустырей в сон долгий впали.
А в декабре зима идёт дождями,
За ней спешат прорваться травы вслед,
Деревья, кто с плодами и с цветами,
Кто в жёлтых листьях, кто совсем раздет.
Смешались время, признаки, сезоны.
Земля, словно цветастые платки.
Но вод небесных сроки коротки.
И только круглый год цветут газоны.
* * *
Проснулись вешние капели.
Синички перешли на трели.
На склонах горок, на восток,
Расцвёл мать-мачехи цветок.
Снегов просело полотно…
Лишь надобно открыть окно,
Там, за безмерными годами,
Что тихо истекли меж нами,
Средь боли, суеты, проблем,
Не нужных, бесполезных, тем,
Закрытых наглухо дверей,
Другой земли, иных морей.
Здесь, в зимних ливнях, пустыри,
Соцветьем радуг и зари,
Исходят к небу лепестками.
А память полнится снегами.
Их звонких скрипов по утрам
Так странно не хватает нам.
* * *
Кончился лета сезон
Жёлтыми кружевами.
Водами скрыт небосклон,
Сбит в сплошной слой ветрами.
Рушится, не удержать,
Сыплется, громыхая,
Словно медвяная пядь,
В кронах пустых сверкая.
Потом снега упадут…[1]
А здесь дозреют лимоны,
Грибы в лесах прорастут,
Цветы разукрасят склоны.
* * *
Я засну под птичий щебет,
Под, деревьев, лёгкий трепет,
Дуновенья ветерков.
Будут сниться мне метели,
Снега белые купели,
Шёлк рассветных облаков.
Голоса, родные лица…
Плотно времени граница
Перекрыта, как тупик.
Пробужденье в сушь хамсина.
Улиц скучная картина.
Попугаев хриплый крик.
* * *
Рассыпалась роса по травам жемчугами.
Стекают облака, скрывавшие простор.
Наполнились леса туманами, грибами.
Повсюду паутин серебряный узор.
Дозрел вороний глаз и ландыши краснеют.
Блестит аира лист, как лезвие меча.
Виденьем распахнул, взгляд ослепив, аллею,
Сквозь старый бор, кармин последнего луча.
Без нас туда спешит по рельсам электричка,
Вдоль городков и сёл, лесов, болот, полей.
Лишь памяти тайник, как вспыхнувшая спичка,
Вдруг высветит на миг картины прошлых дней.
* * *
Серебряной струной ручья,
Блестит дорожки чешуя,
В туманном мареве ветвей.
И в блёклом свете фонарей,
Как будто звёздочка, лучист,
Кружит по ветру клёна лист.
И мыслей тянется туман:
Леса, моря, границы стран,
Дороги, сёла, города,
Змеёй мелькнувшие года.
Всё так обыденно, рутинно…
«Ах, Арлекино, Арлекино…».
* * *
Мокнут травы спозаранку
От туманов и дождей.
Стелет скатерть-самобранку,
Юный юркий лицедей.
По ночам всё украшает
Кромкой, белою на вид,
Листья и плоды сшибает,
Лужи коркой леденит.
В свете дня незримо тает,
Средь завалов облаков.
Постепенно оголяет
Кроны лиственных лесов.
Вслед за ним грядёт, сверкая,
Самоцветами искрясь,
Как павлинов белых стая,
Тонких, льдистых кружев вязь.
* * *
Последний осени аккорд,
С зимой сливаясь, серебрится.
Её даров грибной эскорт
Уже не долго будет длиться.
Звенящей льдинкой по утрам
Ещё моховички встречают,
Да днём, стволами, по пенькам,
Опята дружно прорастают.
Но птицы тянутся к жилью,
Переселяясь в лесопарки,
Иль стаями летят на юг,
1
Следом зима – в снегах,
Там у вас, за морями,
Здесь, в дождях и цветах,
Зреющими плодами.