– Не ожидал от тебя такого… – произнес отец медленно. – Как же мне стыдно за тебя.
И всё, больше ни слова. Но мне и этого было достаточно, чтобы подобные фокусы больше никогда не приходили мне в голову. Да и хор в Сокольниках мне пришлось бросить, потому как и правда было слишком далеко до него добираться.
* * *
Меня приняли в школу № 201 им. Зои Космодемьянской, именно в ней когда-то и учились Зоя и Шура Космодемьянские. Эта было большое здание с просторными и светлыми классами, где обучались совместно и мальчики, и девочки. Так совпало, что в это время в Советском Союзе отменили раздельное обучение, и теперь мальчики и девочки учились в одном классе. Все эти новшества будоражили, волновали и кружили голову. Может быть, поэтому уже в шестом классе я впервые и без памяти влюбился. Моей избранницей стала серьезная девочка Света, которая была старше меня и училась в седьмом классе. Вообще, я был не робок, высок и речист, и девчонки в нашем классе, где мальчишек было ровно в два раза меньше, меня и моего друга Вольнова выделяли из всех. Может быть, потому, что мы всегда были неугомонны и веселы, или за то, что участвовали во всех соревнованиях за честь класса, школы. А я еще и пел!
Но что поразительно, как только девочка Света со своими светлыми длинными косами проходила мимо, все, что я мог, так это смотреть ей вслед и мечтать заговорить с ней, желательно не заикаясь и не краснея от волнения. Она была так равнодушна к моим ребяческим достижениям, к моей хулиганской славе, что я никак не мог найти даже простых слов.
Но, как только я оставался один, мысли и планы пирамидой теснились в моей голове, одна гениальная идея сменялась другой. Все они крутились вокруг того, как «выманить» Свету погулять. Не могу сказать сейчас, почему мне показалась удачной мысль закидать из рогатки ее балкон бумажными записками, но я именно это и сделал. Во всех записках я написал одну-единственную фразу: «Выходи гулять». И я добился своей цели, она вышла! Я видел, как она выходила из подъезда, видел ее сосредоточенное, строгое лицо, как одна прядь выбилась из косы и парит над головой. Я пытался лихорадочно выхватить из головы удачное приветствие, которое не повиснет, как всегда, в воздухе, а сможет наконец-то вырваться наружу.
Но Света и сама оказалось не очень разговорчивой. Она просто подошла, молча высыпала из своих зажатых кулаков все записочки мне в ладони. Кажется, они были даже не развернуты. И пока я думал, с чего лучше начать разговор: с небрежного «Привет!» или сразу с предложения пройтись, она уже шла к дому, небрежно откидывая косы на спину. В буквальном смысле олицетворяя собой безответную любовь.
* * *
У меня тогда было две жизни: одна проходила в школе, где мы с Вольновым сколотили вокруг себя группу из таких же ребят, которые с интересом хватаются за всё – и за спорт, и за театр, и за выпуск стенгазет, и за проказы, но за такие, которые можно и простить.
Другая жизнь была не менее насыщенной. Наш огромный дом с внутренним двором и 23 подъездами, из которых после школы высыпало несколько десятков мальчишек, которые, конечно, отказывались просто сидеть на лавочке. Эту взрывоопасную «массу» должно было что-то сдерживать. Нас сдерживала, объединяла, вдохновляла музыка!
Мы выменивали, гонялись, хвастались пластинками, которые могли достать. А достать их было практически невозможно. Но нам, мальчишкам из дома № 8/2, несказанно повезло. В нашем доме «квартировались» почти все игроки «Динамо». Например, на одной лестничной клетке с моим приятелем жили знаменитый хоккеист Валентин Кузин, баскетболист Виктор Власов, футболист Алекпер Мамедов, а в соседнем подъезде – выдающийся тренер по хоккею Аркадий Чернышев, который тренировал сборную СССР и добился высоких результатов.
Гордость от того, что у нас такие соседи, просто зашкаливала. При случае мы всегда не преминули козырнуть ими в любом, даже самом пустячном разговоре. Еще бы, за их карьерами, матчами, соревнованиями следила вся страна, их имена были у всех на слуху – и у взрослых, и у детей. Но была у нас еще одна тайная выгода от такого соседства – все эти наши знаменитые спортсмены приобщали нас к зарубежной музыке. Джаз, буги-вуги, рок-н-ролл – за пластинками охотилась вся продвинутая молодежь, начиная с 10–12 лет, ну а мы, конечно, считали себя еще какими продвинутыми.
Как только тот самый легендарный Валентин Кузин, которого мы запросто звали дядя Валя, возвращался из зарубежных поездок, мы посылали к нему гонца – Сашку, который жил с ним на одной лестничной клетке и был в курсе всех его передвижений. Обычно Сашка выдумывал какой-нибудь самый пустячный повод, а потом за разговором так между делом интересовался: